/ Фото: Сергей Николаев
— Изабель, ваш псевдоним ZAZ у нас ассоциируется с гигантом отечественного автопрома — Запорожским автозаводом...
— О! Вообще-то ZAZ — сокращение от моего имени Изабель, его придумали мои друзья. Мне же оно кажется символичным, ведь латинский алфавит заканчивается буквой "Z", а начинается с "А"... Это как цикл, что все в этом мире с чего-то начинается, чем-то заканчивается, и обратно. Это очень напоминает нашу жизнь (смеется).
— Вас из-за голоса сравнивают с французской легендой Эдит Пиаф. А если бы была возможность пообщаться с ней, что бы вы сказали?
— Это не худшее из сравнений! И если бы мне сказали, что я могу провести время с Эдит Пиаф, я бы просто постаралась побыть с ней, почувствовать ее как человека и личность. Однажды я пересеклась с Патрисией Каас, но она была очень лаконична, и мы не смогли нормально пообщаться.
— Вы начинали музыкальную карьеру на улицах французских городов. Не было страха навсегда остаться уличной певицей?
— Не совсем так. У моих родителей не было музыкального образования, но они посчитали важным дать его своим детям. Поэтому почти все детство и юность я занималась музыкой, брала уроки пения. А в 21 год получила стипендию для учебы в Школе современной музыки. В 2000-м году устроилась на работу в оркестре, в котором было 16 человек. Мы играли джаз, блюз, латинскую музыку и даже исполняли кабаре-номера. А уличное пение появилось только для того, чтобы больше заработать.
Сначала выступали в метро, но не вышло: в подземке люди торопятся, думают о своем и совсем не обращают внимания на окружающих. Пошли петь на Монмартр, где полно туристов. Не сразу, конечно, но нашли доходное место: художники, которые стояли рядом, и владельцы местных ресторанчиков — все давали нам деньги и иногда кормили нас, а французы и туристы приносили нам теплые вещи, чтобы зимой мы не мерзли. Но во Франции без специального разрешения уличные певцы работать не могут. У нас его не было, поэтому к нам периодически подходила полиция, пыталась нас прогнать. Мы уходили, потом возвращались и люди говорили нам: "Уходите, вы так хороши, что мы отдадим вам все деньги!" (смеется).
— За год ваши хиты Je veux, Dans ma rue, Les Passants узнал весь мир. Успели привыкнуть к популярности?
— В моей известности есть много положительных моментов, но я воспринимаю ее, как большую ответственность для себя. На улицах и во время концертов я встречаю людей, которые не знают меня лично, но слышали мои песни или историю моего успеха и чувствуют какое-то уважение ко мне. Мне всегда казалось, что важно не разочаровать их. Каждый может стать звездой, главное — оставаться при этом человеком.
— В Париже вы можете позволить себе выйти в супермаркет за покупками, или приходится прятаться за темными очками?
— Последние два года я много и тяжело работаю, поэтому когда возвращаюсь в Париж, просто лежу на кровати и не нахожу в себе силы, чтобы вообще куда-то пойти. Раньше меня начинали мучить страхи: я боялась, что меня осудят, думала: "Боже, я обычный человек! Почему я столько значу для этих людей?" Я перестала думать об этих мелочах после того, как во время съемок музыкального видео мы поднялись на вершину Монблана. На мне была самая обычная одежда, никаких очков, никакого головного убора — и вдруг я четко поняла: нет, я имею право быть такой, какая я есть, и при этом совсем необязательно прятаться. Если я не захочу фотографироваться, вежливо скажу об этом человеку. Теперь я спокойно выхожу на улицу и не обращаю внимания на чьи-то взгляды.
— Вы попробовали в Киеве наши национальные блюда: борщ с папмушками, вареники и сало?
— Нет, нет, нет! Я не люблю и никогда не ем жирную пищу. И не потому, что это влияет как-то на голос. Я его никогда не страховала, как другие звезды. Главное — пить перед сном имбирный чай, много спать и чаще отдыхать — вот и вся моя страховка.
В материале использованы фото Сергея Николаева, "Сегодня".