— Александр Андреевич, раньше пресса при Ельцине называла вас не иначе, как фашистом и красно-коричневым, а вот в нулевых при Путине произошла вроде как ваша реабилитация — вы стали образцом русского патриота и респектабельным писателем, но все равно не понятно, где вы сейчас: в оппозиции к власти или вместе с ней?
— Я на том же месте, где и находился в 1989, в 1991, в 1993. Я не меняюсь. Мои взгляды не меняются. Меняется среда, в которой я действую. Кроме меня фашистами у либералов были и Василий Белов, и Валентин Распутин, и Юрий Бондарев. Сейчас либералов вытеснили, они теперь на обочине, они стали осторожными. Сейчас я выступаю, например, на самой либеральной радиостанции "Эхо Москвы", но я сталинист, империалист, поборник великой русской классики, авангардист, сюрреалист... Ничего во мне не изменилось. Может быть, я оппозиционер, может, нонконформист, может, я по-прежнему "фашист", может, козел с рогами. Еще раз, все зависит от среды — либеральной, патриотической, литературной — которая дает мне оценку. Меня называли и "русским Киплингом", и "соловьем Генштаба" из-за того, что я писал об Афганистане, и "идеологом путча 1991 года", и "красно-коричневым" в 1993 году во время событий вокруг Белого дома, и "господином Гексогеном" после выхода одноименного романа. Молодые меня называют "прикольным динозавром". А когда я обнародовал свою философию Пятой Империи, меня стали называть "старцем Филофеем". Все эти "шапки" я ношу с удовольствием.
— Ваше отношение к Путину?
— Было время, когда Путин мне казался спасителем страны. Это было сразу после его восшествия на престол. И я поддерживал все его начинания: его централизм, борьбу с сепаратизмом. Потом он в своем движении остановился. Страна стала умирать и загнивать... Любая государственность должна развиваться, должна модернизироваться, должна менять свои запчасти, должна улучшаться. Путин остановил эту динамику, он не запустил развитие. Мы скопили огромное количество нефтедолларов, были одной из самых богатых стран. Но наш финансовый резерв не был брошен в обновление страны, в новые технологии, в создание новых производств. Путин как был рыночником, так им и остался. И этот рынок оказался средой, в которой ему хорошо. Он боится рывка и модернизации. Я не знаю, почему у него так устроена мошонка. Это вопросы не ко мне, это вопросы к нему.
— В своем романе "Господин Гексоген" вы высказались в пользу версии, что дома в 1999 году в Москве взорвали спецслужбы, чтобы, обвинив в этом чеченцев, на волне патриотизма, порожденной новой войной, дать возможность прийти к власти Избраннику. Но это в романе, а в реальности вы согласны с этой версией?
—Я там обвиняю Березовского, который опирался на бывших силовиков, возможно, и на действующих.
—Вы беседовали с ним о "Господине Гексогене"? Что он говорил по его поводу?
— Да. Он у меня тогда спросил: "А вот кто, как вы думаете, организовал взрывы?". Я, немножко помедлив, ответил: "Вы, Борис Абрамович". "Нет, это не я , потому что наряду с моим штабом, который продвигал Путина, был второй штаб — силовиков. Это они взорвали". На этом мы и закончили разговор об этом.
— Расскажите о своих отношениях с другим российским олигархом, Владимиром Гусинским. Говорят, что в 90-х он вам даже угрожал за вашу публицистическую деятельность.
— Просто в 90-е годы в России очень остро стоял еврейский вопрос. Крупные бизнесмены-евреи допустили тогда крупные ошибки: в печати они заявили, что захватили всю русскую собственность, все российские финансы у них в руках. Такая у них была мания. Вот эти выступления, полные гордыни и самонадеянности, хотя и были правдой, возбудили тогда патриотическую общественность. Также ходили разговоры, что ряд "либеральных" банков во время войны спонсировали чеченцев. Я тогда написал статью "Еврейские банкиры и чеченские гранатометы", ну это и переполнило чашу терпения наших вельможных евреев. А Гусинский был тогда руководителем русского Еврейского конгресса. Он пригласил меня, чтобы попросить "прекратить заниматься этими инсинуациями". И я, как человек деликатный, понимающий его боль, ветхозаветную непорочность и чистоту, сказал ему: "Я вас услышал". Потом вернулся домой и написал еще более критическую статью на эту тему. После этого меня дважды били по голове в подъезде моего дома. Правда, напрямую я не могу связать эти два события. Может, это и совпадение. Еврейский вопрос и сейчас стоит в России, но не так остро. Сейчас антисемитизм прекратил быть таким острым и жгучим, и Путин отчасти этому посодействовал, посадив Ходорковского и изгнав Березовского и Гусинского. К тому же за эти годы образовался собственно русский капитал.
— Вы проповедуете наступление после четырех русских империй — Киевской Руси, Московской Руси, Петровской России, СССР — Пятой империи. Что это такое?
— Пятая империя не демонстрирует традиционные для России формы империализма. Речь идет о другой империи. Сетевой. Со столицами в Москве, в Киеве, Минске, Астане. Это такая форма союзного государства. Эту модель мы пытались реализовать с Белоруссией, но ничего не получается. Но мой идеал — это сетевая Пятая империя, которая по-новому организовывает эти гигантские пространства и каждому народу дает шанс для исторического творчества и выражения. Наши страны в отдельности жутко ослабели. Если моя доктрина Пятой империи воплотится в жизнь, то Украина останется целостным, не разделенным, не расчлененным государством, став частью новой федерации.
— Почему действие ваших романов никогда не происходит на Украине?
— Я ее плохо знаю. Когда я был молодым, то мотался в Сибирь, Среднюю Азию, на восток, но не на Украину. И Белоруссию не знал. Стал туда ездить только после этих нападок на батьку. Я был на Украине только во время Чернобыля. Для меня Чернобыль является украинской драмой. У меня даже кровь стала плохой после него. Вот в эту украинскую драму я вложил свой личный опыт.
ПОТОМОК МОЛОКАН И ЗНАТОК ГЕКСОГЕНА
Имя: Александр Проханов
Родился: 26.02.1938 в Тбилиси (Грузия)
Карьера: писатель
Его предки-молокане были высланы на Кавказ во времена Екатерины II. Работал корреспондентом советских газет в горячих точках мира: Афганистане, Никарагуа, Камбодже, Анголе, Мозамбике, Эфиопии и других странах. Награжден орденами Боевого Красного Знамени и Красной Звезды. Не принял перестройку, организовал патриотическую газету "День". Поддержал ГКЧП в 1991 году. Был на стороне защитников Белого дома в Москве в 1993 году (об этом написан роман "Красно-коричневый"). За роман "Господин Гексоген" получил крупнейшую российскую премию, которую передал на защиту Эдуарда Лимонова, сидевшего на тот момент в тюрьме. После почти 25-летнего перерыва завтра приедет в Киев, чтобы презентовать свое собрание сочинений в 15 томах.