- Анатолий, почему вам понравилось предложение сыграть в "Жажде экстрима", и почему вы его приняли?
- Сценарий был очень неординарный. Автор, Анатолий Крым сказал: "Знаешь, многие сразу бросаются, а потом обжигаются: это очень проблематично поставить"… А теперь, когда уже сняли, куда ж он денется, пройдет! Каждый руководитель администрации города будет думать, что это не о нем. О другом каком-то мэре. Как только я прочел сценарий, пригласили на съемки — без проб, сразу. Сказали: "Андрей Дончик вас знает давно, приезжайте спокойно".
- Вы с подобной "тюремно-развлекательной" темой в жизни не сталкивались?
- Нет. В мире и без того столько замечательных экстремальных ситуаций! Элементарная рыбалка может превратиться в такое, что, дай Бог, чтоб все хорошо кончилось. Очень люблю путешествия, рыбалку, туризм.
- Ваш герой Гаранин — отрицательный персонаж. А изначально как будто и не так уж плох…
- Внешне все подобные персонажи положительные. Сперва на экране телевизора такие значимые, а потом вдруг сообщается, что их посадили. У меня было несколько ситуаций в жизни — встречался с человеком, он угощал всю группу, а потом по телеку говорят – уже. В тюрьме. Мы же не знаем, что у него в душе. И пытаемся это раскрыть в фильме. Как кочан капусты – срывают листья до сердцевины, либо гнилой, либо крепкой. Я люблю экспериментировать с негативными ролями. Когда в "Молодой гвардии" играл полицая, откровенного негодяя, многие даже не узнали в гриме.
- Вам, наверное, никогда не давали роли бесхребетников?
- В театральном институте это называлось "роль на сопротивление". В Школе-студии МХАТ руководитель курса Иван Стаханов ставил "Вишневый сад" и говорит мне: "Старина, угадай, кого ты будешь у меня играть"? Я говорю: "Ну, наверно, Лопахина". Нет. Гаева? Нет. Петю Трофимова? Нет. Так кого же? Епиходова! "33 несчастья". Потом отмечали – и мне это очень приятно – что это была одна из наиболее удачных ролей. Стаханов тогда сказал: "Всех остальных героев ты еще наиграешься". Характерное – это самое интересное. Надо постоянно пробовать что-то менять, искать. Я люблю, когда режиссер пытается открыть то, чего не было, и вообще говорит: "Ничего не играй, это будет интересно".
- Где вы сейчас чаще – в Москве или у себя в Минске?
- В Москве все-таки чаще — уже 4 года. В Минске дети растут без меня. Но это – сенокосная пора, надо работать, пока есть возможность. Правда, недавно были и дома съемки, редкий случай, когда минчанина приглашают на "Беларусьфильм". Поработал – и к детям, поработал – и на дачу. Такое сочетание работы и отдыха. От Москвы устаешь очень сильно. Там какая-то обреченность в людях. Они зарабатывают деньги и не поднимают головы, не видят деревьев, я не знаю, когда они в последний раз смотрели на звезды. Машины у меня там нет — на съемки возят, а по личным делам я езжу в метро, пользуюсь маршрутками. Целую неделю москвичи захлопотаны, в пятницу узнаваемость резко повышается, воскресенье – граничит с мордобоем: начинают пальцем в глаз тыкать. Не каждый реагирует ординарно.
- А в Киеве?
- Я был поражен, что на Майдане гуляет столько молодежи. Меня на время съемок поселили в частной квартире неподалеку — так много народу, такая жажда жизни. Киев — не Минск. Там после Москвы такое ощущение, что все куда-то уехали. А Киев — полнокровный, все любят общаться, южане такие. Ездил из Киева в Москву и такой случай был. Выходят из лесу парень и девушка, несут 4 ведра грибов, а я на волне, после Киева, говорю им: "Какое счастье, вы несете нам навстречу полные ведра грибов, значит, у нас все будет хорошо!". Они как шли с каменными лицами, так и пошли дальше. Со мною рядом стояли актеры и они так тоже, хрюкнули, не понимая. Я говорю, что-то я ничего не понял, что я им такого обидного сказал? Потом – "А! Я же из Киева приехал на север, темперамент-то другой!" У них зима больше полугода, они по привычке боятся рот открыть, чтоб не замерзло ничего внутри.
- Сценарий был очень неординарный. Автор, Анатолий Крым сказал: "Знаешь, многие сразу бросаются, а потом обжигаются: это очень проблематично поставить"… А теперь, когда уже сняли, куда ж он денется, пройдет! Каждый руководитель администрации города будет думать, что это не о нем. О другом каком-то мэре. Как только я прочел сценарий, пригласили на съемки — без проб, сразу. Сказали: "Андрей Дончик вас знает давно, приезжайте спокойно".
- Вы с подобной "тюремно-развлекательной" темой в жизни не сталкивались?
- Нет. В мире и без того столько замечательных экстремальных ситуаций! Элементарная рыбалка может превратиться в такое, что, дай Бог, чтоб все хорошо кончилось. Очень люблю путешествия, рыбалку, туризм.
- Ваш герой Гаранин — отрицательный персонаж. А изначально как будто и не так уж плох…
- Внешне все подобные персонажи положительные. Сперва на экране телевизора такие значимые, а потом вдруг сообщается, что их посадили. У меня было несколько ситуаций в жизни — встречался с человеком, он угощал всю группу, а потом по телеку говорят – уже. В тюрьме. Мы же не знаем, что у него в душе. И пытаемся это раскрыть в фильме. Как кочан капусты – срывают листья до сердцевины, либо гнилой, либо крепкой. Я люблю экспериментировать с негативными ролями. Когда в "Молодой гвардии" играл полицая, откровенного негодяя, многие даже не узнали в гриме.
- Вам, наверное, никогда не давали роли бесхребетников?
- В театральном институте это называлось "роль на сопротивление". В Школе-студии МХАТ руководитель курса Иван Стаханов ставил "Вишневый сад" и говорит мне: "Старина, угадай, кого ты будешь у меня играть"? Я говорю: "Ну, наверно, Лопахина". Нет. Гаева? Нет. Петю Трофимова? Нет. Так кого же? Епиходова! "33 несчастья". Потом отмечали – и мне это очень приятно – что это была одна из наиболее удачных ролей. Стаханов тогда сказал: "Всех остальных героев ты еще наиграешься". Характерное – это самое интересное. Надо постоянно пробовать что-то менять, искать. Я люблю, когда режиссер пытается открыть то, чего не было, и вообще говорит: "Ничего не играй, это будет интересно".
- Где вы сейчас чаще – в Москве или у себя в Минске?
- В Москве все-таки чаще — уже 4 года. В Минске дети растут без меня. Но это – сенокосная пора, надо работать, пока есть возможность. Правда, недавно были и дома съемки, редкий случай, когда минчанина приглашают на "Беларусьфильм". Поработал – и к детям, поработал – и на дачу. Такое сочетание работы и отдыха. От Москвы устаешь очень сильно. Там какая-то обреченность в людях. Они зарабатывают деньги и не поднимают головы, не видят деревьев, я не знаю, когда они в последний раз смотрели на звезды. Машины у меня там нет — на съемки возят, а по личным делам я езжу в метро, пользуюсь маршрутками. Целую неделю москвичи захлопотаны, в пятницу узнаваемость резко повышается, воскресенье – граничит с мордобоем: начинают пальцем в глаз тыкать. Не каждый реагирует ординарно.
- А в Киеве?
- Я был поражен, что на Майдане гуляет столько молодежи. Меня на время съемок поселили в частной квартире неподалеку — так много народу, такая жажда жизни. Киев — не Минск. Там после Москвы такое ощущение, что все куда-то уехали. А Киев — полнокровный, все любят общаться, южане такие. Ездил из Киева в Москву и такой случай был. Выходят из лесу парень и девушка, несут 4 ведра грибов, а я на волне, после Киева, говорю им: "Какое счастье, вы несете нам навстречу полные ведра грибов, значит, у нас все будет хорошо!". Они как шли с каменными лицами, так и пошли дальше. Со мною рядом стояли актеры и они так тоже, хрюкнули, не понимая. Я говорю, что-то я ничего не понял, что я им такого обидного сказал? Потом – "А! Я же из Киева приехал на север, темперамент-то другой!" У них зима больше полугода, они по привычке боятся рот открыть, чтоб не замерзло ничего внутри.
Светлана Цыбанева