"Не будьте марионетками в этой истории, ведь вами управляют". Фото: А. Лохвицкий
Мы встретились с Ариной Шараповой в Симферополе, куда она приехала на встречу с крымчанами в рамках медиа-клуба "Формат А-3".
- Вы отдыхаете в Крыму только потому, что у вас в Коктебеле дача?
- Да, там у меня любимый дом, мои любимые друзья.
- Хотя ваши коллеги и российские туристы отказываются от поездок на полуостров.
- Вы знаете, я с каждым днем все больше расстраиваюсь. Когда мы сюда селились, я рассчитывала на процветание, хорошие дороги, на отсутствие запахов. Коктебель для меня и моих друзей – москвичей и крымчан – колыбель литературы, культуры, потрясающее место, которое нужно пестовать. Но этого не происходит: если встать на Карадаг и посмотреть на поселок сверху – он весь какой-то хаотичный, бессистемный… Но при этом все равно любимый. Я его обожаю, для меня он – прелесть. Но происходящее меня убивает – нечестно так относиться к канализации, к дорогам, которые выкладываются, но идти по ним невозможно. Я не считаю себя чужой для Крыма: мои дедушка и бабушка до войны по заданию партии строили здесь заводы.
- Кто вам посоветовал приобрести участок в Коктебеле?
- Мы с мужем все придумали, когда побывали у Димы Киселева на фестивале "Джаз Коктебель". Я влюбилась в этот край, наверное, потому, что у меня действительно существуют какие-то крымские корни. Крым для меня всегда – романтика, мистика, фантастика и потрясающая история. Я за полуостров и за Коктебель переживаю как за родных детей. У меня недавно был момент, когда я хотела сказать "Все, хватит!" – здесь нет того, о чем мечтает человек при жизни: дорог, канализации. Думала, что продам дом и уеду: запахи, звуки, шумы приводят в обморочное состояние. Это была короткая депрессия, маленькая слабость. Я дождусь цветущего Крыма. Для меня первым сигналом становления полуострова будут роскошные дороги, которые, кстати, появились между Симферополем и восточным Крымом. А вот до курортных поселочков они еще не дошли.
- Ваших соседей волнуют аналогичные проблемы. Не пора ли самим взяться за гуж?
- Мы делаем, что можем. Мы выкладываемся, как можем. Мы ходим с пакетами и убираем мусор, когда понимаем, что местные в силу каких-то обстоятельств этого не делают. Мой отец, когда приезжает, берет пакет и убирает грязь на Тепсене, на нашей улице.
- Создайте группу сопротивления бардаку.
- Мы очень переживаем. До слез. Я сейчас просто расплачусь.
- Ваши соседи – Дмитрий Киселев, Алла Басаргина, Эдвард Радзинский... На чай друг к другу ходите?
- А как же! Бесконечно. Позавчера на блины ко мне пришли – мы сделали вкусный стол, и все прошло очень хорошо. У меня много и местных друзей, которые живут здесь всю жизнь, работают – они приезжают ко мне в Москву на мой день рождения. Как же без них? Я не ограничиваюсь друзьями из Москвы.
- Кто еще известный хочет приобрести в Коктебеле недвижимость?
- Пока никто. Среди почитателей Коктебеля идет мощный антипиар – известные люди не хотят сейчас здесь селиться.
- Что привозите в Москву из Крыма?
- Я очень люблю местный сыр – копченый, и несоленую брынзу, которые продают на рынке Коктебеля. Меня знают все продавцы, прихожу к ним, выбираю вкусные фрукты и овощи. А торговцы сразу: "Арина идет!"
- Вы начинали карьеру на ТВ в период развала СССР...
- Черт-те что происходило! И сбоку бантик... Что-то ужасное, как цунами в Таиланде. Неожиданно, болезненно. Я без особой эйфории вспоминаю то время, вслед за этим пришло много разного. Когда началась в Украине "оранжевая" революция, я своим друзьям говорила: "Ребята, не ходите, не делайте этого, не будьте марионетками в этой истории, ведь вами управляют. Вы будете недовольны тем, что получите". Потому что после 91 года многие наши сограждане были недовольны. Ну, а революции на то и существуют, чтобы делить людей на довольных и недовольных.
- Как в той ситуации повели вы себя, и как ваши коллеги?
- Я работала на демократическом телевидении в программе "Вести". Но тогда "Вести" разделились: у нас были три девушки-ведущих, я – за неделимую Россию, позиция других – не озвучивается, поэтому мое мнение тогда было не популярно, меня убрали. Но я продолжаю быть уверенной в том, что страна должна быть сильной. Любая страна – Россия или Украина – должна обладать серьезной экономической основой.
- Вы застали период смены старых и маститых журналистов на молодых да ранних.
- Я с ужасом вспоминаю тот момент, когда ты на той волне, на том цунами влетаешь в информационный поток, в новую страну. Ты еще молодой и не понимаешь, что происходит вокруг, а тебе говорят: "Нормально все, давайте, ребята, мы начинаем новую жизнь и новую страну". Старое все отметается. Ты оставляешь людей без работы, без средств к существованию – и ты об этом не думаешь, потому что входишь в ситуацию в революционном потоке. Все те люди реально остались без средств к существованию. И когда прошло время, и я осознала произошедшее, то почувствовала вину и обиду за них. А ведь они такие профессионалы, о которых сейчас можно только вспоминать и мечтать. Нельзя так жестоко вымывать профессии, лишая людей работы, потому что они несут мудрость.
- Старшее поколение журналистов смотрело на вас свысока?
- Тогда время вообще трудное было. Конечно, смотрели – с опаской, думая разное, предчувствуя нехорошее. Тогда было явное сильное конкурентное телевидение – не между каналами, как сейчас, а внутри коллектива. Это самое страшное, это говорит о том, что система сломана. Это была нездоровая конкуренция.
- А как сейчас идет становление молодых журналистов?
- Телевидение России, кроме некоторых региональных каналов – огромный телевизионный бизнес, конкурирующий с нефтяным. У которого грандиозные обороты. В связи с тем, он становится отстроенной фабрикой по производству программ, то и требования выстраиваются четкие. Сейчас идет курс на обновление телевидения, на омоложение – и это правильно, потому что в России нет новой молодой элиты. Это беда. Власть во время это почувствовала. "Заказ" вполне конкретный: омоложение требует огромного количества кадров, и они готовятся. Само поразительное, что на многих наших центральных каналах внутренняя конкуренция отсутствует, что говорит о стабильности системы. Внутренней борьбы нет потому, что есть четкие места, сектора телевизионные, у каждого есть должности и обязанности, никого не трясет, как когда-то. Идет реальная конкуренция между каналами, а это – бизнес, система становления серьезной рыночной экономики.
- Вы сравниваете молодое поколение со своим, или со старшим вас?
- Да. Наверное, это не очень правильно. С другой стороны, человек так устроен – он будет сравнивать. Я все время вспоминаю прекрасное тургеневское произведение "Отцы и дети", и я стараюсь себя сдерживать от резких характеристик. Я протягиваю молодым руку. Здорово, когда приходят новые люди. Меня убивает только отношение к русскому языку: я подрываюсь, выхожу из себя. Язык должен быть чистым – он прекрасен. Все остальное ребята наберут. Мы тоже пришли молодыми, странными , активными, чрезмерно амбициозными. Мы пробовали – нас поддерживали. Так и к ним надо относиться.
- В 90-х вы уехали в Красноярский край, где губернатором стал генерал Лебедь. Что вас подтолкнуло на это?
- Заработок. Мне предложили хорошие деньги, когда у меня вообще не было работы.
- Часто общались с генералом? Каким он был?
- Не очень часто. Но на интервью он ко мне приходил. Он был мощным, с потрясающей памятью, чем убивал всех: читал лист сложного текста с иногда непонятными ему формулировками, а затем произносил его через пять минут без подсказок.
- Увольняясь с одного из каналов, вы написали заявление на гостиничной квитанции.
- Да ладно… Это крутая история, она мне понравилась, я ее использую в своих мемуарах. Я уважаю кадровую дисциплину и пишу заявление на обычном листе. Вспомнила! Когда хотела уйти из программы "Время" – с приходом Сережи Доренко, – то писала заявления на салфетках, кусочках бумаги. Я тренировалась – вот откуда эта история пошла. Эти заявления я рвала и выкидывала на помойку. Но потом начатое довела до логического завершения. Ведь трудно так сразу уйти: я всегда долго морально готовлюсь, а потом совершаю поступок.
- Вы работали с модельером Славой Зайцевым в программе "Модный приговор".
- Да, скоро я иду на съемки пятилетия "Приговора". Что меня заставило в ней работать? Я вообще сейчас работаю в несерьезном жанре и ушла в развлекательное телевидение, которое меня поначалу очень сильно топтало и выплевало. Но я все-таки в нем осталась. Хотя скучаю по социальным программам.
- Как вам работа с Зайцевым?
- Потрясающе, гениально! "Модный приговор" – хит, супер-проект, объединивший все поколения. Так не бывает на телевизионных программах. Например, проект "Давай поженимся" ориентирован на совершенно конкретную прослойку населения. Проект "ЖКХ" – тоже конкретная часть населения. "Модный приговор" смотрят все. Он носит и идеологический характер, потому что учит правильно относиться друг к другу, к одежде. Носит характер социального образования. Ведь люди не знали раньше, как надо одеваться, собираясь на работу. Если ты находишься в офисе, надо соблюдать дресс-код. Раньше таких понятий не знали многие.
Слава Зайцев – солнце нашей жизни, я его очень люблю. Он все делал: орал на нас, кричал "Что ты надела, что за фигня на тебе? Ну-ка, быстро пойди и переоденься". Он мог так сказать и мне, и Эвелине Хромченко, и редакторам. Во времена Зайцева люди не носили джинсы, как только он ушел – все сразу их надели. Он ненавидит джинсы, следит, чтобы их не было. Если кто-то в них пришел, тем более в драных – все… Это шок! Он начинает ругаться. Он любит все прекрасное, эстетическое совершенство для него – во главе угла. Я очень многому у него научилась. Хотя недолюбливаю моду до сих пор: она заставляет тебя быть рабом. Но "Модный приговор" научил меня правильному взаимоотношению со стилем, пониманию правильного образа себя и образа других.
СКРОМНОЕ ОБАЯНИЕ РОССИЙСКОГО ТЕЛЕВИДЕНИЯ
Имя: Арина Шарапова
Родилась: 30.05.1961 в Москве
Карьера: телеведущая
Родилась в семье советского дипломата Аяна Вениаминовича Шарапова. Вместе со своими родителями с детства объездила множество стран. В 1984 году окончила отделение прикладной социологии философского факультета МГУ; затем переводческий факультет Московского государственного пединститута иностранных языков; кандидат социологических наук.
Работать начала в 17 лет в библиотеке. В 1985 году пришла в РИА "Новости" – корреспондентом редакции теленовостей. Вела теленовости "Вести". С 1992 года работает на Первом канале – ведущая телепрограмм "Время", "Арина", "Место встречи с Ариной Шараповой", "Модный приговор", "Доброе утро".
Трижды выходила замуж, сейчас живет с мужем Эдуардом Карташовым. Сын от первого брака – Данила Шарапов, работает директором Дирекции общественно-политического вещания Первого канала. Два внука – 5-летний Никита и 2-летний Степан.