— Меня трижды избирали президентом Грузии, но последний срок не дали закончить. Начались выступления оппозиции (в ноябре 2003 года). Люди ворвались в парламент, когда я выступал с небольшой речью. Депутаты разбежались, а охрана связала мне руки и вывела во двор. На месте председателя парламента, где я раньше сидел, появился Михаил Саакашвили. Я обычно пью чай, когда выступаю. Он отпил из моего стакана и сказал: "Ух, холодный". Я это расценил как попытку переворота. Тогда я был еще и командующим вооруженными силами Грузии. Раз попытка переворота, я мог ввести чрезвычайное положение в стране, что сделал в ноябре 2007 года Саакашвили. Я тоже мог вывести на улицы армию, у которой, естественно, были танки-пушки. Если бы произошли столкновения, армия бы безусловно победила, но пролилось бы много крови. Сидя в машине у парламента, я тогда подумал: "Ты пока еще президент Грузии, и какая разница, с этой стороны погибнут люди или с другой. Все они — мой народ. Поэтому я решил не объявлять особого положения. Дома меня встретила жена и спрашивает: "Ты что, крови хочешь?" Я ответил: "Кровь проливать не стану, но завтра я не буду президентом".
На следующий день я встретился с Саакашвили и Зурабом Жванией (в последствии он стал премьер-министром Грузии, а в 2005 году скончался от отравления угарным газом, по официальной версии. — Авт.). Я спросил у них: "Что будем делать?" Саакашвили ничего не ответил. Начал Жвания: "Самое безболезненное решение — Ваша отставка. Но мы — Ваши воспитанники". Жвания в течение 8 лет работал в моей партии "Союз Граждан", у которой при мне было большинство в парламенте. Я спросил у Саакашвили: "Вы подтверждаете это?" "Да, у нас одно мнение", — ответил он. "Ну тогда мы зря теряем время, — сказал я. — Вчера ночью я принял решение об отставке. Если потребуется моя помощь или консультация, я готов в любой момент". Вот так закончилось мое президентство.
— Вы общаетесь с Михаилом Саакашвили?
— Саакашвили пришел ко мне только один раз — через пару месяцев после моей отставки, когда скончалась моя супруга. Он выразил соболезнования, а я обратился к нему с просьбой разрешить похоронить мою жену во дворе частного дома, который мне предоставило правительство Грузии. Она покоится здесь, возле моего дома. Больше с Саакашвили я не встречался. У него не было желания, а у меня не было потребности.
— Правда, что вы его крестили?
— Это сплетни. Я познакомился с Саакашвили, когда он начинал работать в правительстве Тбилиси (в 1994 году. — Авт.), потом он стал министром юстиции, поработал там несколько месяцев, потом решил баллотироваться в парламент. Как перспективному молодому человеку, я ему помогал как мог. Он стал депутатом, а потом начал мечтать, чтобы стать президентом, и в конце концов стал.
— Сложно управлять Грузией?
— Я вернулся в Тбилиси в 1992 году, когда Грузия была полностью разрушена и многие регионы контролировали бандформирования. Никакие законы не действовали. Понадобилось 3—4 года, чтобы успокоить страну. Потом, в 1995 году, удалось принять конституцию независимой Грузии. Конституция хорошая получилась, она дает значительные права и парламенту, и президенту. Но потом произошли события в Абхазии, а Южную Осетию Грузия потеряла еще до моего возвращения.
За Абхазию шла война с Россией, которой тогда руководил Борис Ельцин. Из общего количества населения тогда абхазы составляли 17%, а грузины — почти 50%. Но предшествующие грузинские руководители согласились на такую конституцию Абхазии, которая дала этому меньшинству огромные полномочия. Абхазы стали вытеснять грузин. А у нас была слабая армия. В основном наши интересы в Абхазии отстаивали добровольцы — молодые вооруженные ребята, отслужившие в армии. Они стояли в Гаграх, в Леселидзе на границе с РФ, в Сухуми. Потом мне позвонил Ельцин и говорит: "Не пора ли закончить эту войну? Я решил собрать руководство Северного Кавказа и приглашаю Вас". На той встрече под председательством Бориса Николаевича все проголосовали за окончание войны и даже не потребовали от меня вывести добровольцев. Но те сами узнали об окончании войны по телевидению и радио, и они стали возвращаться домой. Оставили Гагры, оголили Леселидзе. А оказалось, что абхазы и русские спрятали в лесах Пицунды около 500 вооруженных людей. Через несколько дней они взяли Гагры, потом и Леселидзе, а потом закрепились в Сухуми. Так мы проиграли эту войну...
— Какова была роль Москвы в этом конфликте?
— Прямая. Если бы Москва не поддержала абхазов, если бы не чеченские боевики, если бы не казаки, да и другие так называемые добровольцы, изъявившие желание принять участие в этой войне на стороне сепаратистов, эта территория осталась бы грузинской. Самыми жестокими тогда оказались чеченцы. Я помню такой случай, примерно 70—80 грузин, мирных жителей они вывезли на стадион и отрубали им головы. Ни один человек не остался в живых. Тогда я предупредил Кремль: все, что вы сейчас поддерживаете, бумерангом вам вернется. Прошедшие подготовку в Абхазии чеченцы вернулись и начали войну против русских, а с нами решили помириться.
Когда в 1998 году Чеченскую республику возглавил Аслан Масхадов, закончивший Тбилисское артиллерийское училище, потом академию (настоящий военный, никакой не террорист), Москва предприняла новую провокацию. Масхадов приехал налаживать отношения. Мы проговорили с ним 7—8 часов. Он сказал: "В истории с Абхазией виноваты чеченцы. Мы не должны воевать против Грузии". Потом россияне объявили, что Масхадов возглавляет террористические группы, и загнали в Панкисское ущелье 10 тысяч мирных чеченцев, в том числе и 700 боевиков. В Москве надеялись, что мы начнем воевать с боевиками, они отступят в Кахетию (один из самых богатых районов, расположенный в восточной Грузии по верхним течениям притоков Куры-Иоры и Алазани, она находится всего в 50 км к северо-востоку от Тбилиси. — Авт.), а за ними войдут российские войска и займут эту территорию, как было с Абхазией. Но мы разместили в Грузии мирных чеченских беженцев, а боевиков оставили у границы. Мы их кормили, но я им предъявил такое условие: в течение полугода можете оставаться здесь, а потом должны оставить нашу территорию. Через 7 месяцев в России начали кричать, что Шеварднадзе укрывает боевиков. Мы им дали немного продуктов на дорогу, а Масхадова отозвал их домой. Многие из них погибли в горах. Их убили русские".
Почему Михаил Горбачев решил дружить с США, как юморил Рональд Рейган и умеет договариваться Владимир Путин, чем сейчас занимается Шеварднадзе, читайте на нашем сайте завтра.