— Когда вы выбирали себе псевдоним, почему назвались именно Эммой Шапплин — это влияние музыки, поэзии или еще чего-нибудь?
— Я не знаю. Как это объяснить… Это часть моего образа. Перестав быть той девочкой, которой была в детстве, делала себя и новое имя. А почему оно звучит именно так — не знаю, честно.
— Как вы восстанавливаетесь после ваших грандиозных шоу?
— О, я очень много сплю. И для меня даже важнее поспать именно перед шоу.
— Какие сюрпризы преподносила вам сцена, вспомните, может было какое-то забавное приключение?
— Маленькие аварии имеете в виду? (смеется) На каждом шоу практически такое случается. Иногда, когда у меня очень-очень длинное платье, спотыкаешься или запутываешься в нем, иногда свет включают слишком рано или слишком поздно. О, я вспомнила случай на концерте, в Хельсинки. Я столкнулась с человеком из балета на сцене и ударилась головой. И в конце песни я закрыла глаза на поклон, и слышу только тишину, представляете? И конечно, первые мысли: "О Боже, что произошло – все ушли, или им не понравилось?" И когда я открыла глаза, то увидела, как и прежде, полный зал. Все зрители встали и аплодировали, но я этого не слышала! Мне заложило уши! (смеется)
— Но все закончилось благополучно?
— Да, конечно. Или вот еще одна забавная история. Это было уже в Майами, за кулисами. Там вообще происходят удивительные вещи. Так вот, перед шоу я всегда фиксирую проводок от микрофона на шее, чтобы не мешал, маленьким кусочком скотча. Ну, мы во Франции так называем липкую ленту, как и во многих других странах. Остается до шоу буквально считанные минуты, и я кричу помощнику за кулисами: "Принеси мне скотч, быстрее, скотч", в общем, я и мой менеджер – мы бегаем и ищем скотч. И тут этот помощник, (он – выходец из Шотландии, французский не очень понимает) убегает в бар и через несколько минут возвращается со стаканом виски, и с гордостью так дает мне и говорит: "Эмми, вот твой скотч!". Мы так смеялись, они ведь так и виски называют.
— Эмма, когда вы, в апреле 2007-го, спели с Николаем Басковым в России, он с уверенностью сказал, что вы обязательно продолжите сотрудничество, возможно, снимете клип. А какое у вас впечатление от этого дуэта?
— Честно говоря, я встретила его буквально перед концертом тогда, мы только познакомились, тут же прыгнули на сцену и спели, и я даже не знаю, все было настолько быстро, что я даже сообразить не успела. А вы как думаете, хорошо было?
— Думаю, очень даже неплохо (смеемся). А с украинскими певцами, например, с нашим известным тенором Владимиром Гришко вы не думали о дуэте?
— Да? Вы бы хотели? Тогда — почему бы и нет!
— У вас есть два брата, с которыми вы выросли. Чем они занимаются сейчас, и как часто вы встречаетесь?
— Один из них – компьютерный инженер. Он заботится обо всех компьютерах в одной большой компании. А второй мой брат, как и я, ушел в искусство – он художник. Одному из них 35, а второму – 37. Но мы не так часто видимся, как хотелось бы: я много путешествую, да и они очень заняты.
— А как вы любите проводить время с семьей?
— Когда мы собираемся, едем все вместе либо к папе, либо к маме. Отец у меня живет в пригороде. Там и коровы, и козы есть, замечательная природа. А когда едем к маме – там вся наша семья собирается, и дядя, и тетя, и кузины. В общем, нас много!
— Эмма, что вам нужно для полного счастья?
— Многим артистам, которых я знаю, нужно вести очень бурный образ жизни, от этого у них постоянно случаются какие-то неприятности, им постоянно нужна встряска, но для меня наоборот очень важны спокойствие, мир. Это крайне важно, для того, чтобы я чувствовала себя счастливой! Если во мне много агрессии или бурлят какие-то страсти, мне трудно петь, писать, концентрироваться… Я не из тех артистов, которым нужно сгорать энергетически, бороться в жизни, чтобы писать. Именно поэтому, когда я возвращаюсь с гастролей, я не еду сразу в Париж. У меня есть маленький офис возле Sante Blo (Санте Бло). И в первую очередь я еду туда – расслабиться, снять напряжение, погулять, побыть с моими котами.
— С котами? Сколько их у вас?
— Трое. Это уличные коты: две девочки и один мальчик. Кот – полностью рыжий, даже глаза у него оранжевые. А кошки, одна из которых мама, — она такой расцветки, как тигр почти, а дочка ее беленькая, тоже с полосками. Маму эту зовут "Ки-ти-ки". Когда я потеряла своего первого кота, я нашла ее на улице, и начала подзывать самыми разными именами, но она была так запугана, что не отзывалась ни на что, кроме "Ки-ти-ки-ти-ки-ти" и потому осталась "Ки-ти-ки". Рыжего я зову Петеру, это по-французски "маленький рыжий", и третья – Мэгги.
— А о детях вы еще не думаете?
— Конечно, я думала об этом. Но не хочу быть в нескольких местах одновременно. Я знаю, что когда делаю что-то – полностью посвящаю себя делу, не распыляюсь ни на что другое. Поэтому я не хочу детей прямо сейчас.
— То есть, вы хотите сказать, что не сможете быть певицей, когда станете матерью?
— Да, да, да. Я останусь певицей, но полностью пересмотрю свою жизнь и изменю ее, не буду так много гастролировать, возможно, первый год вообще не буду выступать, посвятив себя ребенку.
— А кого вы хотите больше – мальчика или девочку?
— О, это неважно. Иногда я думаю: "О-о, я так хочу девочку!", а иногда: "О, я так хочу мальчика".
- Вы будете не первый раз в Украине. Какие впечатления от предыдущих визитов, что запомнилось больше всего?
- Я так счастлива, что приеду к вам снова, вы даже не представляете, насколько это приятно для меня. У меня был настолько хороший, теплый концерт здесь, что просто не могу дождаться следующего! Правда!
- Но что вы уже знаете об Украине, о наших людях?
- О, вы знаете, когда я была у вас в последний раз, кто-то сказал организаторам, что я ем исключительно азиатскую еду. И меня возили только в восточные рестораны, а я только спрашивала: "О, что опять?".
- И вы так и не попробовали ничего из нашей кухни?
- Был как-то такой прекрасный обед, и я там ела… Ой, это было китайское блюдо (смеется). Ну, будем надеяться, в этот раз я наверстаю упущенное!
- Может вы хоть музыку украинскую успели услышать?
- Возможно, но честно говоря, когда я в туре, или еду всего на один концерт, я стараюсь как можно времени проводить в тишине и немного оглядеться вокруг, честно, с украинцами я встретилась первый раз только уже на сцене. (смеется)
- Ваша музыка не проста – это не поп, не рок, и даже не опера чистой воды, как считаете, почему она так нравится миллионам людей?
- (смеется) Не знаю. Для меня эта музыка – то, что я есть. Это стиль, который ближе всего моему духу. И когда я пишу – это те вещи, которые мне приносят радость, то, что я люблю.
- Но вы сначала пели тяжелый рок, еще в юности, почему перешли от него к классике и, чему научил вас этот опыт?
- Я начинала учиться классической музыке еще в детстве, но была вынуждена прекратить свои занятия еще, когда была подростком. И когда ты подросток, ты весь в себе, и я была зла, ну не то чтобы зла, хотя да, немного было. Я разозлилась из-за того, что была вынуждена прекратить свои занятия. И пошла петь в рок-группу. Я смогла значительно улучшить свой вокал – он стал более сильным, открытым. Это была некая свобода. И когда в 19 я снова вернулась к классике, начала писать музыку и разбираться, кто я на самом деле и что мне нужно, я поняла, насколько это было полезно. Хотя бы потому, что у меня уже был опыт работы с микрофоном, которого я до этого не имела, и я поняла насколько нужно дружить со звукоинженером. (смеется) Но сейчас, я настолько счастлива от того, что свободна, от того, что занимаюсь именно тем, чем хочу!
- Когда вы планируете выпустить свой новый альбом, и каким он будет?
- Вы знаете, актуальный вопрос, я как раз его сейчас пишу, но мне кажется, что до сих пор, не нашла, как бы это сказать, следующий шаг. Я сейчас в хорошей форме, но для меня этого недостаточно. Когда его можно ждать? Ну, я надеюсь, что одного года мне хватит, так что, возможно, я закончу в следующем году.
ОБХОДИЛА ДИОН И МАДОННУ. Обладательница колоратурного сопрано в детстве была настоящим сорванцом. Но с 14 лет Эмма начала брать уроки музыки. Через пару лет она стала солисткой хард-рок группы North Wind. В 19 лет она вернулась к классике и поступила в Парижскую консерваторию, взяв сценический псевдоним Эмма Шаплин. Затем она уехала в Нью-Йорк. По вечерам пела ритм-энд-блюз, а днем подрабатывала официанткой. Все изменила встреча с французским композитором Жаном Патриком Сапдвиллем: он написал для нее альбом "Carmine Meo" (1997), который вскоре поднялся на первые ступеньки международных музыкальных чатов, обходя пластинки таких звезд, как Селин Дион и Мадонна. Француженка открывала Олимпийские игры в Греции, выступала на вручении Гран При Формулы 1 и даже покорила президентов на саммите Большой восьмерки.