Актер. В свои 48 на пике востребованности — Дмитрий занят в шести-семи проектах в году.
В журналистской среде бытует шутка: легче взять интервью у Стивена Спилберга, чем у Дмитрия Нагиева. А хотя что там, никакая это не шутка: график у российской звезды такой плотный, что нам пришлось договариваться об интервью семь месяцев. Актер почти живет на съемочных площадках "Физрука" и "Голоса". "Я и сейчас в кадре, но выделил небольшой перерыв, чтобы пообщаться со своим любимым украинским изданием", — сказал нам Дмитрий по телефону в полдевятого вечера. Что тут поделаешь — востребованность есть востребованность.
— Дмитрий, в Украине очень любят сериал "Кухня", где героя, которого вы играете — владельца ресторана — зовут... Дмитрий Нагиев. Можно ли сказать, что в этом проекте вы играете самого себя?
— Он вообще, по правде говоря, не имеет ко мне никакого отношения. То, что его зовут, как и меня, было прописано создателями — изначально я должен был сыграть маленькую проходную роль. Но когда сценаристы увидели, что у нас на площадке все стало получаться, их воспаленная фантазия прописала мой образ детальнее. Но, к счастью, мы с киношным Нагиевым мало чем похожи. Во-первых, я не так богат, а во-вторых, я все же умнее его.
— А вам вообще нравится, когда артисты появляются в кадре в роли самих себя?
— Да, особенно в сериале "Друзья" — там очень остроумно и забавно продумано появление всех знаменитостей. Особенно Брэда Питта и Брюса Уиллиса — мне очень понравилось. В российском кино этот прием пока редко используется, а еще реже используется хорошо.
— Насмотревшись на площадке "Кухни" ресторанных перипетий, никогда не возникало желания самому встать за плиту и что-нибудь приготовить?
— Знаете, в сериале "Город соблазнов" я играл сутенера. Наверное, это хорошо, что ни одна роль не тащит за собой дополнительных увлечений.
"Кухня". Изначально роль владельца ресторана Нагиева была проходной.
— Вы стали знаменитым на всем постсоветском пространстве после того, как по телевидению запустилось скандальное шоу "Окна" — герои приходили к вам в студию, делились проблемами, и все это нередко сопровождалось руганью или драками. Помните ли свои ощущения после первых записей?
— Свой первый выпуск я не помню. Но прекрасно и отчетливо помню состояние шока от происходящего в студии. В такие моменты я останавливал съемку, покидал свой диванчик, подходил к нашим ребятам из группы и спрашивал: "А это действительно правда? Это реальные люди с реальной историей?". И мне отвечали: "Да, так и есть". Я выдыхал и возвращался дальше вести выпуск. И это была ежедневная передача, съемки проходили этаким потоком, конвейером, так что подобные чувства испытывал часто.
Точно так же было, когда я работал на украинском проекте "Все свои": когда слышал и видел это горе, грязь, скандалы — состояние крайней измотанности и шока меня не покидали.
— Что вам дали "Окна" помимо того, что вас стали узнавать все, у кого дома был телевизор?
— Помимо нервного истощения, "Окна" дали мне квартиру в Москве — удалось подзаработать. А еще — колоссальный опыт. Меня теперь вообще сложно чем-то удивить и застать врасплох.
"Окна". Благодаря проекту Нагиев купил квартиру в Москве.
— В сознании многих зрителей вы закрепились в образе настоящего мужчины в самом что ни на есть прямом понимании — сдержанного, местами резкого, а иногда даже негодяя. Понятное дело, что это образ: все ваши коллеги и журналисты подтвердят, что вы очень интеллигентный, добрый и душевный человек. Как считаете, почему все же закрепился именно такой образ?
— Во время того, как вы задавали вопрос, вы успели меня несколько раз оскорбить, за что честь вам и хвала, ведь вы это сделали очень тонко и изящно. Что касается образа... Неспроста ведь вы употребляете именно это слово. Дело в том, что мир искусства — это мир иллюзий. То, что ты делаешь на сцене и на экране — иллюзия. Несмотря на то, что я стараюсь не обманывать зрителя, играя какую-то роль, я все равно в первую очередь играю. А когда рабочий день заканчивается, я захожу за кулисы или приезжаю со съемок домой, то играть уже не нужно. Дмитрий Нагиев на экране и Дмитрий Нагиев дома — это два совершенно разных человека.
— А какой он — Дмитрий Нагиев дома? Вы вспыльчивы, возможно, привередливы в быту?
— Как говорят на зоне: "Меняется погода, а люди растут". Вот и я, мне кажется, расту и из вспыльчивого, взбаламученного человека без башки превращаюсь в мягкое пушистое создание, с которым есть о чем поговорить. Сейчас мой любимый вид отдыха — это диван, но я давно с ним не встречался, ведь последние несколько лет нахожусь в состоянии постоянной работы. И знаете, я даже рад этому. А если бы Бог еще пару десятков лет мне подарил, чтобы больше времени было — было бы вообще здорово.
— В прошлом году сериал Владимира Бортко "Мастер и Маргарита", в котором вы сыграли Иуду, отметил 10-летний юбилей. Многие актеры, игравшие в этом фильме, рассказывали, что после этого с ними приключалось нечто мистическое. Сами верите в мистику или вы скептик?
— Вообще отношения с церковью у меня сложные, зато с Богом — очень простые: я молюсь, делаю свое дело и стараюсь не задумываться о мистической туфте. Когда пошли разговоры о мистике, мы как раз сидели у Владимира Владимировича Бортко. Он предложил — а давай, мол, напишем, что когда я тебя утвердил на роль Иуды, треснула стена. Так что многое "мистическое" — это всего лишь выдумки. Поэтому я не склонен проводить никакие параллели. Ничего такого после съемок у меня не произошло, ведь я относился к этому исключительно как к роли.
Роль Иуды мистику не привлекла.
— Вы в теле- и кинопроизводстве — более двадцати лет и ощущаете трансформацию этих сфер изнутри. Как считаете, каковы главные достижения и упущения этих лет?
— Мы научились снимать думающее кино о страданиях. Теперь мне бы очень хотелось, чтобы мы научились еще и снимать дорогое хорошее кино о радости. Зачастую мы берем одну линию: страдания, переживания, война. Но в мире ведь столько всего интересного! Оказывается, есть и хоббиты, и Кинг-Конг жив, и на Карибских островах есть пираты. Пора бы и нам развернуться в эту сторону. Но пока нет денег и фантазии, к сожалению, это мало осуществимо.
— Тем не менее, отбросив реалии, в каком кино вам бы хотелось сыграть? Есть у Нагиева заветная роль?
— Самым кассовым русским фильмом прошлого года стал "Самый лучший день" — комедия, в которой сыграл ваш любимый Дмитрий Нагиев. Поэтому я бы хотел сняться в чем-то серьезном. Но и за все комедийные роли я, конечно, благодарен.
— Как-то после записей передачи "Две звезды", где вы были ведущим на пару с Анастасией Заворотнюк, а потом Нонной Гришаевой, вы сказали, что по природе вы лидер и работать в тандеме вам неудобно.
— Просто есть профессионалы, с которыми работать в дуэте одно удовольствие, а есть такие, которые являются просто балластом, и тянуть его на себе нет никакого желания. Да, мне очень нравится работать одному. Но вот совсем недавно я был ведущим на "Золотом граммофоне" в паре с Ваней Ургантом. И все, что я могу сказать — мне безумно понравилось, как мы с ним держались. Он большой профессионал, все подхватывает на лету, и это удовольствие от работы с ним испытываю до сих пор.
"Возвращение мушкетеров". Дмитрий играл сына Портоса.
— С кем бы еще хотелось поработать в паре?
— С кем-то из маститых. Вот недавно работал с Инной Чуриковой — это не просто работа, но еще и прекрасно проведенное время. К тому же я многому у нее научился. В свое время мне посчастливилось поработать с Людмилой Марковной Гурченко — уверен, такой опыт дорого стоит.
— Чем вам запомнилась работа с Гурченко?
— Абсолютным доверием, ее потрясающим чувством юмора и ощущением влюбленности друг в друга. Конечно, как можно не влюбиться в ее красоту, профессионализм и изящество? Ведь если она проникает в тебя, то всем своим существом дает понять, что ты великолепен, и тебе хочется абсолютно так же отвечать. Мне посчастливилось вдвойне, ведь я не только с ней работал, но и подружился, частенько приходил к ней в гости домой.
— Вас часто приглашали участвовать в разных проектах — танцевать на паркете и на льду, петь. Вам даже предлагали дуэты с Гвердцители и Долиной, но вы не согласились. Как так?
— Все очень просто — не хочу. Не мое это. Чего делать то, в чем не силен и что не импонирует?
— А на какие эксперименты могли бы пойти?
— На многие, главное, чтобы в этом был какой-то смысл, а еще — материальное удовлетворение. Готов на любые безумные идеи, но, главное, интересные.
Грим для "Осторожно, модерн!".
— Кстати, не так давно ваша коллега по "Кухне" Екатерина Кузнецова поделилась с нами, что пошла на своеобразный эксперимент — фотосессию для мужского журнала, поскольку думала, что это ей поможет в карьере. Однако никаких бонусов не последовало. А вы как считаете — откровенные съемки ускоряют или тормозят карьеру?
— Поскольку имя Екатерины Кузнецовой мне ни о чем не говорит, могу сделать вывод, что ей это действительно не помогло. Это дело случая.
— Ваша карьера начала набирать обороты в 90-е, когда на дворе был кризис, а на балконах были развешаны постиранные целлофановые пакеты. Чем 90-е запомнились вам?
— Для меня этот период делится на две части. Первая — студенческие годы, полнейшее безденежье и безвестность. И вторая — попытка становления, кризис, но хотя бы было за что кушать. В целом дерьмовое было время. К примеру, в 1997 я снялся в фильме "Чистилище", его высоко оценили критики. У меня тут же появилась масса предложений сниматься, но тут опять бахнул кризис, и снова все заглохло — вместе с моими предложениями. Было обидно и сложно.
— Как вы считаете, от чего зависит успех, популярность и наличие работы — попасть в нужное время в нужное место или от упорства?
— Как по мне, очень многое зависит именно от удачи. Ну а дальше уже только от тебя — или ты включишь свое упорство и будешь работать, или будешь думать, что избранный. Иначе будет плохо: куча недоброжелателей твое место быстро займут, и ты останешься один. А если же кто-то лучше тебя, то, может быть, надо перестать расстраиваться и признать, что он просто больше работает?
Разбойник в "Али-Бабе".
— Далеко не каждый актер может рассказать, что служил в армии. У вас же служба была, да еще и закончилась переломами носа и ребер...
— Сейчас мне абсолютно неинтересна тема армии. Все потому, что свой армейский период я вспоминаю безо всякой романтики, на которую рассчитывало мое неокрепшее девичье сознание. Ничего хорошего там не было — это была плохая история. Я не думаю, что ситуация как-то поменялась за те 20 с лишком лет, которые прошли с момента моей службы. Но перемены все же должны быть. Мир очень быстро меняется, и мы с вами, живя в разных странах, знаем это очень хорошо. И прежде всего должна меняться армия — она должна не только забирать время, но и давать что-то — закалку, опыт, силы.
— Напоследок хотелось бы спросить вас как человека, работавшего в нашей стране — у вас есть какие-то любимые города в Украине? Где вы можете не только поработать, но и отдохнуть?
— Я раньше часто бывал в Киеве, но, увы, лишь на закрытых корпоративных вечеринках. Зато очень люблю Львов за его старинные дома и улочки, но и ненавижу за совковую разруху. Мне больно смотреть, как умирают все его прекрасные особняки. Они же осыпаются просто на глазах — и никому до этого нет дела! Та же история с Одессой. Прекрасный город — и в совершеннейшем запустении. А эти убогие новострои и развлекательные центры в центре... Обидно. А вообще я очень уважаю Украину. Единственное, что меня в ней смущает, — жесткость и быковатость 90-х. Вся эта молодежь, вечно сосущая бутылки пива. Хамство на улицах. Стекло и грязь везде. Я в Европе люблю бегать на пляжах — чистота, песочек. А в той же Одессе — пьяные тела у моря в пять утра. Это же страшно!