Знаменитый писатель. В Киеве пана Вишневского покорили женщины. Обещал приехать снова. Фото: С. Николаев
— Пан Вишневский, вы только что с прогулки по Киеву. Как вам наш город?
— Я действительно решил воспользоваться свободной минуткой и немножко осмотреться. Мне даже предлагали прокатиться на машине, но разве из окна автомобиля можно что-то увидеть? Гулять надо на своих двоих. Чтобы чувствовать под ногами землю. Только так. Я прошел весь Крещатик, поднялся к Михайловскому Златоверхому собору, оттуда — к Золотым воротам Ярослава Мудрого. Получил просто колоссальное удовольствие! Не могу не заметить, что если бы сюда приехали немцы (писатель давно уже живет и работает в Германии. — Авт.), то их просто начало бы клинить — от такого количества красивых женщин на квадратный метр асфальта. Мне и самому было не по себе — даже жарко стало (смеется).
— Что вам нужно, для того чтобы сесть и начать писать?
— Ввести себя в состояние тоски. Не просто вогнать в депрессию. Тоска — это куда тоньше. Нужно настроиться на нее. Насладиться нею, смаковать ее. Обычно я для этого слушаю Леонарда Коэна (канадский поэт, писатель и певец. — Авт.) — мне до сих пор непонятно, почему к его пластинкам не прилагают острую бритву…
— Ваши герои постоянно пьют, зачастую вино...
— Я тоже люблю вино. Красное сухое. Знаете, я вообще твердо верю, что без алкоголя литературы, какой мы ее знаем сегодня, могло бы и не быть. Эрнеста Хэмингуэя так точно не существовало бы. И Достоевского тоже. Вообще кто-то подсчитал, что в XIX веке на страницу рукописного текста приходилась бутылочка доброго рейнского винца. Представляете? К счастью, я пью куда меньше.
— Вы говорили, что ваши сюжеты все из жизни…
— Так и есть. У меня есть привычка фиксировать все то, что происходит вокруг меня, и запоминать. Я вслушиваюсь в женщин. Мне кажется, что я научился их понимать, потому что моя мама очень хотела девочку. Но у нее появился я. Не повезло (смеется).
— Если судить по вашим книгам, на вас неизгладимое впечатление произвела трагедия 11 сентября (теракты в башнях-близнецах). Как вы отнеслись к не менее трагической гибели в авиакатастрофе президента Польши Качиньского и всей верхушки политической польской элиты и будете ли об этом писать?
— Я — поляк. И эта катастрофа под Смоленском для меня что-то очень личное. Почти религиозное. Поэтому писать не буду. Кроме того, для этого у меня не будет определенной дистанции, необходимой для того, чтобы писать непредвзято. Также мне бы пришлось придумывать некую фабулу, чтобы облечь все в художественную форму, и это вызвало бы резко негативную критику. Может, спустя время… Но точно не сейчас. Слишком больно. К тому же потом появятся проверенные факты, станет достоверно известно, кто же виноват в падении самолета. Пилоты, как говорят сейчас, или кто-то иной. Мне кажется, если о событии все-таки писать, то надо делать не художественную книгу, а документальную. В жанре репортерского расследования. Должен признать, что гибель Качиньского и других поляков — большая трагедия. И хотя меня обычно притягивают трагедии, писать о ней я все же не буду.
— В "Одиночестве в Сети" у вас есть момент, когда пьяный герой вспоминает, как бывалый боцман советовал ему в таких случаях пить черешневый сок, мол, тошнить все равно будет, но осуществляться этот процесс будет куда приятнее… Личный опыт?
— Он самый (смеется). Я ведь в мореходке учился. Нес "собачьи" вахты (с 24 часов до 4 утра. — Авт.), ловил рыбу. И у меня действительно был такой боцман — не знаю, жив ли он сейчас. И когда мы, молодые матросы, с перепоя страдали от похмелья, он поучал нас, как важно пить именно черешневый сок. Я до сих пор слышу его хриплый, сорванный от курева голос. Кстати, этот совет реально помогает. Проверено на личном опыте. Так что, видите, я ничего не придумывал.
— У вас две дочери. Вы как специалист в отношениях "мужчина-женщина" советовали им, как и чего ожидать от представителей нашего с вами пола?
— Они у меня уже взрослые женщины. Одной 22 года — она студентка. Другой — 25, и она пишет диссертацию во Франкфурте-на-Майне. И сейчас они встречаются с прекрасными молодыми людьми. И знаете, пока справляются без меня (смеется). Мне кажется, что до выхода "Одиночества..." они даже не представляли, что с их папой можно сесть и поговорить о сексе. И когда они прочли книгу, то были в шоке. До того они наивно считали, что папа у них скромный ученый. А тут такое — эмоции, эротика. Более того, они верили, что их отец любовью занимался лишь два раза, когда их делал.
— Вы называете себя феминистом, вы верите в то, что женщина — это самое прекрасное, что только может быть. Неужто это относится и к женщинам-политикам?
— Да, несмотря на всю ту грязь, что несет в себе политика. Мой отец в свое время даже говорил мне: "Януш, учись, иначе станешь политиком!". А мой папа был обычным водителем скорой помощи, но при этом он был очень умным человеком. Так вот, мне кажется, что все женщины просто не такие агрессивные, как мужчины.
— Похоже, вы просто нашу Юлию Тимошенко не знаете…
— (Смеется). Хорошо, приведу другой аргумент. Я верю в то, что женщины должны возглавлять вооруженные силы всех стран. Потому что ни одна женщина не развернет войну, ибо она мать, или будущая мать. А какая мать сможет отправлять своих детей на погибель?
— Вы писали, что в Берлине подавляющее большинство водителей такси — хорваты. А кто там украинцы?
— Как и любые эмигранты, ваши соотечественники в основном востребованы на "грязных", а значит, низкооплачиваемых работах: убирают в офисах, служат в отелях, чинят сантехнику, продают свои тела. Есть и исключения. К примеру, у меня в фирме работает украинец. Он гениальнейший информатик. Ему повезло — он, в отличие от многих, смог применить свои таланты по назначению.
ПОЛЯК, МОРЯК, УЧЕНЫЙ И ПИСАТЕЛЬ
Имя: Януш Леон Вишневский
Родился: 18.08.1954 в г. Торунь (Польша)
Был моряком рыболовного флота, затем окончил университет, получил степень доктора информатики и доктора химических наук. Живет во Франкфурте-на-Майне, занимается молекулярной биологией. Дебютный роман — "Одиночество в Сети" мгновенно стал бестселлером. Книга была экранизирована в Польше в 2006 году, но писатель увиденным остался недоволен. Следующие книги Вишневского — "Мартина", "Повторение судьбы" — сделали писателя культовым. Януш говорит, что "наука — это его жена, а литература — любовница". После чего с улыбкой добавляет: "И как любой мужчина, я надеюсь, что они никогда не встретятся". У Януша Вишневского две дочери, которых он считает своими "найглавнейшими женщинами".