Людмила Гурченко. Фото: С. Николаев
— Людмила Марковна, рождение вашей новой картины "Пестрые сумерки" получило толчок от Михаила Швыдкого, который тогда был руководителем Федерального агентства по культуре и кинематографии России…
— …да, да, всё он – Господин Случай. И не было бы "Сумерек", если бы не день рождения Эльдара Рязанова, где собрались мы — его артисты и близкие люди. А когда всех знаешь и любишь, появляется чудная свобода, никого не стесняешься, дурачишься, танцуешь, хохочешь и импровизируешь… Короче — я порхала, чего уже давно не бывало, ну, а если и бывало, то реже и реже. А еще – знаете, как когда бывает, что-то противно нашептывают сдерживающие центры: ну, и будет тебе… А тут! Ээ-э-эх! Михаил Ефимович – человек, чувствующий мгновенно, когда в атмосфере рождается нечто. Лицо у него было весёлое. Он смеялся и аплодировал вместе со всеми гостями. А потом, когда все подустали, он мне сказал: "Люся! Вам надо сниматься!". И вот здесь наступила пауза и моё отрезвление. Моё правило в последние годы – не терять никогда реального представления о себе. Ролей в кино для актрис моего возраста сейчас у нас нет. Ну, может быть, можно сыграть "маму киллера" или "тётю Дусю", соседку "мамы". И "Кого играть, Михаил Ефимович?" — спрашиваю. А он мне: "Думайте, думайте, пишите заявку. Нельзя, чтобы"… Ну… говорил что-то очень приятное и очень нужное. Но в тот момент у меня не было ни единой искорки о желанной роли. Если коротко – только с третьей сценарной попытки пришли к "Пёстрым сумеркам" (буквально 25 ноября Гурченко представит их у нас, в Украине, благодаря помощи Фонда Социальных инициатив Кирилла Дмитриева – Авт.). Спасибо сценаристу Олегу Антонову.
— Да, но создание этой картины как раз пришлось на период кризиса. Слышала, выживать приходилось очень тяжело, потому и реквизит на съемочную площадку перекочевал из вашего дома, и в качестве костюмов ваши платья использовались, не было возможности вовремя платить зарплату актерам. Уже удалось выкарабкаться из той финансовой ямы?
— Когда мы начинали снимать, ещё не чувствовали угрозы кризиса. А когда людей, желающих нам помочь, кризис мощно задел — вот тут-то охватил ужас. Актёров не обидели, они — в первую очередь. Ну, а я одна, — кредиты, долги… В общем, как и всегда в кино у меня — родная безденежная слава. Это (2008-2009 – Авт.) были одни из самых тяжелейших лет в моей жизни.
А недавно картину купил канал НТВ. Вот уж неожиданность! Мы дружили с другими каналами… Наверное, в политике НТВ что-то изменилось. Ведь наша картина не для массового зрителя. Я знаю, что в нашей стране есть, хоть, и небольшая, часть тонко музыкально устроенных людей, которым интересны человеческие отношения, добро, благодарность, музыка. Фильм-то об одиноких, но очень талантливых людях, которые существуют в очень красивом ярком городе. Этот контраст грустный. Хотелось, чтобы было глубоко, но легко. Это трудное соединение. Но спасает – музыка. Кстати, все актёры в фильме поют сами.
— Чем занимается ваше с мужем и продюсером Сергеем Сениным творческое объединение "Дуэт"? Может, теперь еще на один фильм решитесь?
— Ну, с покупкой фильма сотрудничество с НТВ продолжилось. Только что закончила сниматься в бенефисе "Марковна. Перезагрузка". Посмотрим, что получится. Сняли стремглав – за двое суток. Играю в спектаклях, которые мы делаем. А насчёт того, чтобы сняться в новом кино – ох, задайте вопрос полегче… Нет, таких планов нет. Да их и не может быть сейчас в кино. Только случай.
— Вы нередко бываете в родном Харькове – наверное, у вас там много друзей? С кем Вы там можете отдохнуть душой, у кого остановиться?
— Никого в Харькове у меня нет. Ведь прошло так много лет. Дома мои — где жили мы, близкие — снесли. Последний вот-вот снесут. Грустно. Очень. Две подруги – далече. Общаемся с ними по телефону. А на месте моих домов сверкают новые бензоколонки и рестораны. Жизнь не стоит на месте. Это для меня те, мои места детства и юности самые родные. Они всегда со мной, во мне…
— У Вас 12 ноября был юбилей. Как провели этот день?
— С друзьями. У меня были только самые близкие, проверенные временем и добрым отношением в любом повороте моей жизни.
— Кстати, свою картину Вы снимали там, где жил Ленин – в заповеднике "Горки ленинские". Легко ли было получить разрешение?
— В "Горках" уже до нас снимали фильмы. Знаменитый "Телец" режиссёра Александра Сокурова снят там. А перед съёмками нашей картины работу закончила съёмочная группа фильма "Адмирал". Так что "Горки" открывают двери хорошим идеям и хорошим людям.
— Людмила Марковна, лично Вы немало пострадали от той системы, которую диктовал СССР. Как теперь воспринимаете эпоху социализма, а также личность Ленина?
— Интересный вопрос… Чтобы на него ответить, нужно перевернуть всю жизнь. А так, если коротко… Я ведь долгое время прожила и воспитывалась в той стране, в том режиме. Была и пионеркой. Ах, с какой гордостью я носила пионерский галстук и значок. Мне так хотелось умереть за Родину! Эта любовь была такая мощная, что она всегда соревновалась с главной любовью моей жизни – с любовью к моему папе. Потом комсомол. Я так долго учила историю комсомола, а нас всех приняли в него скопом, по "сталинскому призыву". Было немножко обидно, ну да ладно. Ленин и его дело – это дело и имя святые. Мне по душе были лозунги: "Каждому – по труду", "Нет богатых и нищих". Нищих не было, но богатые были. Это тщательно скрывалось. Только смотришь – один в тюрьме, другой… А на вид, как все – милые, скромные, добрые.
Но жизнь в Москве после Харькова, того старого Харькова – меня стала во многом удивлять, поражать, открывать что-то не совпадающее с моим существованием до 17 лет. Всё началось в 20 лет, после выхода фильма "Карнавальная ночь". Нет-нет-нет! Не хочу понимать и вспоминать, не могу, ничего не понимаю! Денег нет. За картину я получила… Короче, папе и маме на отдых, себе часы "крабы". Они сохранились у меня до сих пор, как искрометный, болезненный штрих того сумасшедшего времени. И ещё пошила два костюма. И всё. Но слава! О, слава! Эту славу надо было куда-то девать или уничтожить. Девать было некуда. Слава должна быть на твёрдой "валютной" основе. Тогда ты свободен – заказывай сценарии, приглашай режиссёров. Это я говорю сейчас. А тогда была "нищая" слава. Её можно использовать. А если не подчиняется – уничтожить. И меня уничтожили, забальзамировали на самые лучшие годы расцвета организма актрисы, когда есть всё: внешность, силы, здоровье. А работы – нет. Ну, да Бог с ними. Выжила.
А насчёт ленинского "Каждому по труду"… В фильме "Старые стены", где я в каждом кадре, не сплю, думаю, готовлюсь… Расписываюсь в ведомости – 350 рублей. Смотрю – актриса нашего театра киноактёра, которая снимается в окружении (сегодня – массовка – Авт.) – тоже 350 рублей. Я понимаю, что у неё сейчас нет работы и ей надо как-то помочь. Так платите героине фильма другие деньги! Вот и "Каждому по труду". Так я постепенно "открывала" для себя то, в чём была уверена, чему меня учили. Когда одна продавщица работает зевая, а другая мечется, предлагает, улыбается – а оплата "труда" одинаковая… Ну, так и лопнула великая, непобедимая империя. Всё начинается с малого. А то, что развалился СССР обидно. Я всегда думаю – это похоже на то, когда распадается семья. Папа, мама, дети. Один сюда, другая туда. А дети мыкаются и ничего не понимают: куда бы к кому приткнуться – кто спасёт? Когда я первый раз после развала Союза приезжала в Харьков, на таможне мне сказал очень симпатичный дядечка на чистом родном украинском языке: "Товариш Гурченко. Мы вас усі любим, знаємо и гордимося Вами, нашою харков`янкою, але, будь ласка, заповніть цю анкету"… Знаете, я заплакала. Теперь не плачу. Молча заполняю.
— После всего, что Вам пришлось пережить из-за сильных мира сего бюрократов, можно ли сказать, что нынешние политики стараются сделать перед Вами реверансы?
— Никто передо мной реверансов не делает. Нет-нет. "Минуй нас пуще всех печалей и барский гнев, и барская любовь…" (Из Грибоедова, "Горе от ума" – Авт.). Награждают иногда. Заслужила, наверное.
— А украинские, так сказать, родные, —привечают?
— Да я ни с кем из них не знакома. Ну, так, чтобы сказать: "Я знакома". Вот в Харькове живет экс-мэр Михаил Дмитриевич Пилипчук — с ним самые тёплые отношения.
— Нынче все чаще снимают римейки на уже известные фильмы. Не обошлось и без "Карнавальной ночи-2"… Как считаете, а стоит ли это делать?
— Вот, оглядываюсь назад и понимаю: действительно, вы правы – лучше снимать совершенно отдельные фильмы, а не продолжения. Они всегда получаются хуже.
— Вы как-то говорили, что "Ваши по духу" режиссеры – Михалков, Рязанов, Кончаловский… Кто из них самый большой диктатор, а кто — импровизатор?
— Жизнь быстро и сильно меняется. Люди приспосабливаются к новому времени, к новым, непонятным пока обстоятельствам. И все сегодня стали импровизаторами. Кто из них самый большой импровизатор — покажет время и их "кино". Импровизировать в жизни могут многие, а вот сделать кино, которое перевернёт нашу жизнь, как это сделал Рязанов "Карнавальной ночью"… Ждём-с…
Ну, а диктаторы… Я очень люблю, когда режиссер на площадке — диктатор, такой вот, как Михалков, как тот же Рязанов. Имею в виду, то диктатор тот, кто точно знает, чего он хочет от актёра. Таких режиссёров не очень много, в остальном – больше и чаще: "Сыграйте ещё как-нибудь". "А как?". "Ну, как-нибудь". "Так?". "Ну, может быть. А ещё как-нибудь?". Всё. Конец. Давай, делай всё сама. В основном – "сама-сама-сама"… Ведь я всё время снимаюсь у разных режиссёров. Разные руки, мысли, приёмы. Если они вообще, эти приемы есть.
— Когда-то Вы рассказывали, как уплетали по шесть порций вареников в "Вареничной" на Крещатике… Может быть, Вы сами умеете готовить что-то из украинской кухни?
— Ой… Я лучше вот что расскажу: в этом году мы с мужем отдыхали под Змеёвым на Коробовых хуторах (Харьковская область – Авт.). Там есть ресторан "Пьяна хата". Вот где моя любимая украинская кухня! О, вареники! Кто не был в той хате – обеднил себя наверняка.
— Когда-то отец подбирал Вам имя, чтобы была "людям мила". С высоты своего опыта — как считаете, за какие самые весомые подарки Вам стоит благодарить судьбу?
— Я через вашу газету поблагодарю тех людей, зрителей, которые, несмотря на мои кочкообразную дорогу, провалы, сплетни, неудачи оставались верны мне, приходили на мои концерты, спектакли, фильмы. Я их люблю, благодарю и низко кланяюсь.