Иван Краско
— Иван Иванович, вам пришлось пережить тяжкий родительский крест — вы похоронили сына, знаменитого и любимого многими актера Андрея Краско ("Агент национальной безопасности"). 10 августа ему исполнилось бы 55 лет. Вы собираетесь отмечать этот день?
— Совсем недавно, 5 июля, устраивали день памяти Андрея, и там договорились, что 10 августа встретимся в ресторане. Придут коллеги Андрея, те, кто учился с ним на курсе. Посидим, вспомним... Я знаю, другие не могут, а я с удовольствием пересматриваю фильмы с его участием. Андрюша для меня и сейчас живой. Он со мной всегда. У меня и портреты в квартире его висят. Снится он мне редко. Но если случается, то я с ним во сне сразу начинаю разговаривать, правда, потом просыпаюсь и понимаю, что это какое-то недоумение.
— А есть вещи, за которые вы себя корите после его смерти? Вот если бы не сделал этого, Андрей мог бы сейчас жить...
— Мне свойственно переносить все на себя. Может быть, я был в чем-то резковат с Андреем. Хотя эта жесткость и помогла ему выйти в люди. Нужно баловать детей, как я сейчас своих, хотя меня все в этом упрекают. Одна родственница мне недавно сказала: "Ваня, тебе Бог дал еще двух маленьких детей, чтобы смягчить удар от потери Андрея". Я подумал, а ведь так оно и есть.
— Иван Иванович, спустя столько лет вы сами нашли ответ на вопрос, почему ваша гордость, любимый сын Андрей, ушел так рано?
— В молодости мы все крадем у себя здоровье. Не задумываясь о том, что потом это все нам отзовется. Грустно звучит, но Андрюша сам подготовил свой уход. Мы с мамой пытались его удержать. Столько слез и нервов из-за этого потратили. Но когда бурлит энергия в молодом организме, разум плохо на это влияет. А с волей у Андрея всегда было не очень хорошо. Он ведь воспитывался женщинами. Для бабули — первый внук, для мамы — первый ребенок. Они святые женщины были, но тем не менее я своих младших детей, Ваню и Федю, стараюсь не баловать. Как Андрюше, говорю им: "Все делайте сами. Ни на кого не надейтесь, не рассчитывайте. Я вас никогда не оставлю, бабушка с мамой вас любят, но имейте в виду". Например, при поступлении в институт мама неосторожно сказала Андрею: "Если что, папа побеседует, поспособствует…". Я озверел, сказал, что по блату артистами не становятся, все нужно делать самому. Андрюха к этому прислушался, но пропустил целый год учебы. Целый сезон работал монтировщиком сцены в театре имени Комиссаржевской, изучил там весь репертуар. Но труды его не пропали даром: годичная школа потом позволила ему поступить в театральный. Правда, у него там всегда была своя позиция. Он часто конфликтовал, и в какой-то момент дошло до того, что его отправили в армию, хотя у него была астма. Ему это не нужно было, там он только усугубил свое здоровье, но в армию ушел.
— Сергей Урсуляк, который снимал его в последнем фильме "Ликвидация", вспоминал, что на съемочной площадке Андрей все время говорил, что мечтает только об одном: дотянуть до полтинника. Выходит, он предчувствовал свой ранний уход?
— Он все чувствовал. Своей бабушке как-то сказал, что чувствует что-то плохое, страшно ему было играть в одном фильме. Я с ним виделся за неделю до смерти в Москве на кинофестивале. Я ему сказал: "Парень, что это ты так растолстел?" Он пошутил, мол, хорошо кушаю. А на самом деле организм его уже не справлялся...
— Для многих Андрей Краско был таким разбитным гулякой, который жил на широкую ногу и запивал свое счастье алкоголем.
— У него были периоды, когда он срывался. Я ему всегда говорил: "Андрюша, однажды тебя из реанимации не выведут, ты должен это понимать". Пытался объяснить, что тоже выпиваю, но только для удовольствия и для здоровья. Мне мой кардиолог сказал: "Если вы до такого возраста дожили, теперь только меру знайте".
Его лучшие друзья от меня многое скрывали. Говорили, дядя Ваня, мы должны его беречь. А он же целый год работал монтировщиком в театре — они без спиртного не могут. Помню, как-то поехал со мной на гастроли на три месяца. Я говорю: "Андрюша, мне дают двойной номер, живи со мной". Но он наотрез: "Ребята меня засмеют". Вот они там с компанией в одной комнате жили… Разве избежишь в этой ситуации такого соблазна. Да и потом он часто любил говорить, что во всем виновата наследственность. Мой отец и старший брат Николай умерли от алкоголизма. И хотя беседовали с ним постоянно. В пьяном виде, правда, говорить было бесполезно, а в трезвом вроде все понимал, соглашался, а потом опять разные дела, жизнь молодая… А он ни в чем не знал меры. Это черта чисто русского характера. Если гулять — так гулять! Стрелять — так стрелять! Любить — так любить!
Но мама у нас суровая была, сказала ему, чтобы он дома в таком виде не появлялся. Он и стал себе искать жилье, снимал комнаты, а там и подруги всякие, которые способствовали этому. Правда, Светочка, его последняя жена, и Мария Тхоржевская, актриса, с которой он несколько лет жил, благотворно на него влияли. Но ему все не нравилось, что бабы его учат жить. Вообще Андрюха был типичным Обломовым. Ему бы только полежать, "Криминальное чтиво" посмотртеть. Он обожал этот фильм, и меня с ним познакомил. Я говорю: "Андрюша, здесь же жестокость, а он: "Классно, с каким юмором все сделано".
— Иван Иванович, после смерти появилось много мифов и домыслов. Вот вроде все у него было: работа, успех, женщины, дети... А он все с жиру бесился.
— Да нет, просто в конце жизни ему захотелось умиротворенной жизни. У Саши Балуева увидел дом под Москвой и загорелся построить свой. Выстроил в Порогах. Столько средств в него вложил. Его очень любили строители, они сделали все с таким вкусом. Игрушка, а не дом. Не плотницкий, а столярный получился. Там все готово, нужно только энергетические системы провести. Но теперь наследники собираются его продать. Конечно, как память надо оставить, но мне этот дом по содержанию не осилить. А его сыновьям денежки понадобятся….
— Неужели дом — это все, что оставил отцу после смерти один из самых востребованных на тот момент актеров? Писали, что он не знал, куда потратить деньги.
— Это все чушь. Андрей не оставил после себя ничего. Когда снимался с Ваней Дыховичным в "Копейке", увидел у него целый гараж и загорелся: "Папа, хочу хорошую машину". И взял в кредит. Так вот я потом после его смерти эти $18 тысяч кредита сам выплачивал. Слава Богу, банк пошел нам навстречу, дал рассрочку беспроцентную. А так не знаю, что и делал бы. Но других долгов Андрей не оставил. У меня с Мишей Боярским хорошие отношения были. Думаю, если что, он бы мне сказал. Его друзья — Мишка Пореченков, Костя Хабенский, Сережа Гармаш… хорошие слова про него до сих пор говорят. Вообще друзей у него было не много, но с кем дружил, навсегда. У него был друг моряк, Леша Гайкер. Они не просто дружили, но и проворачивали совместный бизнес (смеется). Андрюша шил джинсы, а Леша привозил из загранплавания лейблы, которые они наклеивали на брюки, а продавали "как фирму". Молодцы ребята, приспосабливались к жизни. Принимали предлагаемые обстоятельства (смеется).
Продолжение: Иван Краско: "Я убегал от Басилашвили из-за любви к Татьяне Дорониной"