Тарас Чорновил: "Плясок на могиле не будет"

— На днях вы заявили, что, возможно, дадите согласие на эксгумацию тела отца. Эксгумация назначается для того, чтобы провести экспертизу и довыяснить обстоятельства и причины смерти, которые вызывают сомнения. Не приняли еще окончательного решения?

— Сначала нужно было встретиться по этому поводу с вице-премьером Владимиром Сивковичем, а потом — с генпрокурором Александром Медведько.

— Что вы хотите от них услышать?

— Во-первых, убедительные доводы насчет того, что без эксгумации дальнейшее продвижение следствия и установление истины невозможны. И во-вторых, мне должны гарантировать, что не будет утечки информации о следственных действиях ГПУ, как это происходило три или четыре раза, вплоть до того, в какой день и время будут проводить эксгумацию. Это недопустимо. Есть процедура, и ее надо неукоснительно соблюдать. Нарушат — отзову заявление. Никаких политических плясок на могиле отца, никаких спекуляций на его имени не допущу. Ну, представьте себе — у могилы появится какая-нибудь хорошо организованная группа людей, объединенная идеей не допустить того, чтобы "осквернялась память Чорновила", чтобы "чьи-то руки тревожили его прах", ну и так далее. Представляете, во что это превратится? Такие случаи в истории уже были. То, что покажет эксгумация, подтвердит или не подтвердит официальную версию, можно будет говорить уже потом. Я же не делаю секрета из того, каким может быть мое решение. Но до этого никакой утечки со стороны следствия быть не должно.

— Вы уже несколько раз давали согласие, после чего отказывались...

— Потому и отказывался, что нарушалась тайна следствия. Мириться с этим я не мог.

— Как Сивкович и Медведько отнеслись к такому решению?

— С Владимиром Леонидовичем мы уже встретились, он сказал, что влиять на генпрокурора не может и допуска к оперативным материалам не имеет. С Медведько, надеюсь, встретимся на днях. Думаю, Александр Иванович отнесется к моей просьбе с пониманием.

— Какое решение об эксгумации приняла вдова Вячеслава Максимовича Атена Пашко?

— Не знаю. Предварительно она как-то сказала, что хотела бы сперва услышать мою позицию. Я, в общем-то, даже не пробую с ней на эту тему говорить. Пусть ее переубеждают другие.

— Однажды вы признались "Сегодня", что предпочитаете бывать на могиле Вячеслава Максимовича один. Не изменили своему правилу в этом году?

— Не изменил. Где-то в половине десятого утра 25 марта выехал из дома к месту гибели отца, помолился, положил цветы. В такие моменты хочется побыть одному. Там были еще два человека из Бориспольского района, они ждали автобус, который должен был подъехать, но я уехал, не дождавшись, и этих людей не знаю. А потом поехал на кладбище. Там тоже положил цветы, сходил в церковь... Кто-то принес к могиле конфеты, печенье, как это принято на Восточной Украине. И два венка уже было — один от Виктора Ющенко и второй — от костенковцев. А большинство руховцев пришли почтить память Вячеслава Максимовича уже позже, днем...

— У вас не складывается впечатление о том, что следствие буксует, что его только имитируют?

— Знаете, меня это пугает и настораживает. Откровенно говоря, на каком-то этапе казалось, что и эксгумация назначается сугубо формально, чтобы продемонстрировать бурную деятельность. Но мне показали две страницы из оперативного дела — не настаивал на большем, хотя мог бы... Так вот, на этих страничках говорится о том, что материалы повторной экспертизы еще 1999 года были полностью сфальсифицированы. В том числе такие важные вещи, как от каких именно ударов наступила смерть, когда она наступила — в момент этих ударов или после них... И следствие зашло в тупик, потому что нет четких ответов на очень важные вопросы. А потом уже и Кендзьор заявлял об ударах кастетами... И это все, безусловно, имеет принципиальное значение...

— Что вам известно об окончании и результатах эксгумации тела Евгения Павлова?

— Только то, что она проводилась. О том, что закончилась и каковы результаты, я не информирован.

ЧИТАЙТЕ ТАКЖЕ Дело о гибели Чорновила: участники событий требуют арестовать... следователя