Режиссер. Говорит, что к своим фильмам относится как к детям, которых и любишь, и ненавидишь
— Валерий, сегодня все разговоры о российском кино сводятся лишь к одному: скандалы внутри Союза кинематографистов и более чем плачевное состояние "отрасли". При этом Михалков утверждает, что все проблемы надуманы. Проясните ситуацию?
— В России, безусловно, есть кино. И есть некий кинопроцесс, который двигает это кино. Безусловно, все им недовольны, все хотят лучшего, большего, успешного, талантливого. Тем не менее, мне кажется, что касается фестивального кино — артхаусного, его в последние годы просто много, и много фильмов, которые, извините, в Венеции побеждают, берут призы и в Каннах, и где угодно. Если говорить о коммерческом кино, то здесь идет мучительная схватка с Голливудом, пока что проигранная, на мой взгляд, по всем статьям. Но опять же — это не такая простая схватка и не так есть много в мире стран, которые могут на равных с Голливудом соревноваться. Поэтому, я думаю, что кино есть. Счастливы ли мы все в этом кино и счастлив ли, главное, зритель — это большой вопрос. Но участвовать в этом, я думаю, интересно.
— Я часто слышал от "молодых дарований", что такие зубры кинематографа, как вы и прочие режиссеры, перекрывают им кислород и не дают реализоваться. Боитесь конкуренции?
— Вы говорите сейчас о России или Украине?
— Об обеих странах.
— Тогда бы я разделил. Просто ситуацию в России я знаю, а в Украине — нет. Я не буду говорить о том, чего не знаю. Ситуация в России сегодня такова, что когда вы посмотрите количество дебютов и новых имен, которые появляются каждый год, вы поймете, что это бред собачий. Не говоря уже про огромную телевизионную индустрию, где просто рыщут в поисках имен молодых. И самая главная проблема сегодня в России с кино — это отсутствие сценаристов, режиссеров... Вообще отсутствие всех! И когда человек приходит и приносит хоть что-нибудь реально стоящее, что он может показать, его разрывают на части и утаскивают в свою сторону. Поэтому, я думаю, когда люди говорят такие вещи, подумать только: "Старшие перекрывают кислород..." — чаще всего речь идет о людях невостребованных, завистливых, болезненно закомплексованных или как-то очень невезучих. Потому что я вам еще раз говорю — если человек пукнул как-то симпатично, то в следующий раз он уже будет пукать за деньги на центральном телеканале как минимум. Такая ситуация в России. Про Украину не берусь судить — не знаю.
— На долю каждого режиссера в равной или нет степени льется как критика, так и одобрение. Не стали исключением и ваши "Стиляги"...
— Любой фильм, который я снял в своей жизни, абсолютно любой, вызывал всегда те или иные эмоции. Это первое. Второе — я с какого-то момента перестал заниматься изучением себя. Я не читаю все рецензии, которые пишут многочисленные критики, блогеры и так далее. Я знаю людей, режиссеров, которые этим занимаются — они набирают свою фамилию в "Гугле" вечером и начинают изучать. Поэтому у меня есть некие другие показатели. Мне, безусловно, важно, как отсмотрели картину зрители — это раз. Во-вторых, у меня есть несколько кинокритиков, мнение которых для меня имеет значение. В-третьих, если мы говорим про "Стиляг", я ездил по разным кинофестивалям и был принят очень хорошо. Мои артисты, снявшиеся впервые в этом фильме, например, Антон Шагин или Максим Матвеев, стали звездами. Что мне еще надо?
— А на принятие каких-либо решений критика может вас подтолкнуть?
— Я вообще не понимаю, что такое общественное мнение. Как оно может на меня повлиять? У меня не было ситуаций, чтобы меня топтали до конца. Хотя я думаю, если бы топтали, я вряд ли смог бы измениться. Я что — к ним прислушаюсь и скажу: "Ребята, вы правы! Я снял говно. Значит, теперь я что-то другое буду для вас снимать, что бы вам понравиться".
— Самому себе могли бы признаться, что "лажи" имели место быть?
— Одно дело — мои отношения с собой, и совсем другое, вновь-таки, — мнение окружающих. Каждый раз ты делаешь максимум того, что ты можешь. Потом проходит какое-то время, фильм сделан, ты его смотришь. Я не любитель пересматривать свои фильмы. Но ты же включаешь телевизор или приезжаешь на какой-то фестиваль, а его через год показывают, конечно, в этот момент ты с ужасом понимаешь, что ты все сделал не так, что все это могло быть по-другому... А может пройти еще пять лет и — нет, все было нормально...
— Ай да я?
— Нет! Это как отношения с твоим ребенком. Которого ты любишь, но ты его ненавидишь, потому, что он — ух, сука, все делает не так. А потом ты думаешь — да нет. Хорошо, что он делал все не так. Просто он твой. Вот и все.