Ренуар. "Портрет актрисы Жанны Самари"
Пьер Огюст Ренуар был шестым ребенком небогатого лиможского портного Леонара и его жены Маргариты. Когда Огюсту исполнилось три года, семейство обосновалось в Париже, и младшенький стал петь в церковном хоре при соборе Сен-Эсташ. Регент хора рекомендовал родителям учить мальчика музыке, так что мы могли бы не получить великого живописца. Но в 13 лет, кроме слуха и голоса, у Огюста обнаружился и дар художника. Он начал зарабатывать, расписывая фарфоровые тарелки. С посудного мастера и началась карьера будущего всемирно известного импрессиониста.
ЛИЧНАЯ ЖИЗНЬ. В 24 года он познакомился с 16-летней Лизой Трео, которая стала его возлюбленной и моделью. Но отношения, длившиеся 7 лет, свадьбой так и не завершились — Ренуар не решался сделать предложение. Лиза вышла замуж за другого. Пережить любовь Ренуару посчастливилось еще раз. Но его дама сердца, юная натурщица Маргерит Легран, была известной на Монмартре уличной девчонкой. "Малышка Марго" водила знакомства со многими, включая весьма подозрительных типов. Она умерла от оспы.
Женился Ренуар почти в 50! Причем после 10 лет знакомства! Когда художник познакомился с Алиной Шариго, она была 21-летней белошвейкой и работала с мамой в ателье мод у подножия Монмартра, где одевались коммерсанты этого квартала и проститутки. Алина неплохо зарабатывала. К свадьбе у пары рос 5-летний сын Пьер, а после родились еще два сына — Жан и Клод. Младший, известный как Коко, стал любимой папиной моделью. К этому времени Ренуар был признан одним из ведущих художников Франции и даже награжден орденом Почетного легиона. "Отца привлекали женщины типа "кошечки", — вспоминал Жан Ренуар. Именно такой была мама — пухленькой, но с осиной талией. Ее хотелось почесать за ушками!". Говорят, Алина снискала милостивое отношение даже женоненавистника Эдгара Дега. Заметив ее как-то на выставке среди огромного скопления дам, он сказал Ренуару: "Ваша жена выглядит как королева в обществе циркачек".
Художник создал собственную концепцию жизни. Пока мог ходить, он отказывался нанимать фиакр. Его возмущали большие чаевые в шикарных ресторанах. Кусок камамбера он скреб, а не отрезал с него корку, боясь отрезать слишком толсто. Но Ренуар не любил дешевые вещи. Часы должны были быть золотыми или серебряными. Белье — только полотняным. Терпеть не мог хрусталя, считая вульгарным из-за безупречной прозрачности, а на кустарные бутылки из толстого зеленоватого стекла мог с удовольствием глядеть часами, сравнивая их отблески с богатыми переливами волн океана в Бретани. Бедными и убогими для него были подстриженные английские газоны, белый хлеб, натертые полы, все предметы из каучука, статуи и здания из каррарского мрамора, "пригодного только для кладбищ"; мясо, тушеное на сковороде; соусы с мукой; пищевые красители; бутафорские камины, выкрашенные черным лаком; нарезанный хлеб (он любил его ломать); фрукты, очищенные ножом со стальным лезвием (он требовал серебряного); бульон, с которого не удален жир; тротуары и дома из бетона; асфальт; готовую одежду, не сшитую на заказ; муляжи на потолках и карнизах; людей, стандартизованных обучением и воспитанием. "Богатыми" же Ренуар считал бургундские и римские черепицы, обросшие мхом; золото; серый хлеб; мясо, жаренное на дровах или древесном угле; свежие сардины; тротуары, вымощенные плитами; улицы, выложенные слегка синеющим песчаником; золу в камине; вылинявшую одежду рабочих, многократно стиранную и заплатанную. За пару месяцев до смерти, когда его картины висели в Лувре и других музеях мира, Ренуар сказал о живописи: "Кажется, я начинаю что-то в ней понимать"...