Фото Г.Салая
—Когда и как было принято решение о начале акций на Майдане?
—Решение об организации акций на Майдане было принято нами на историческом заседании в штабе Виктора Ющенко на Боричевом Токе 17 ноября 2004 года еще перед вторым туром выборов. Тогда там собрались все — сам Ющенко, Юлия Тимошенко, Анатолий Кинах, Юрий Луценко, Александр Зинченко, Иван Плющ, Петр Порошенко и многие другие. Мы прекрасно были осведомлены о планах Кучмы, Медведчука, Януковича сфальсифицировать результаты выборов в пользу кандидата от власти. У нас были свои люди на Банковой, которые нам об этом рассказали. Решение по поводу начала акций после долгих и бурных дискуссий приняли консенсусное. У многих, правда, было сомнения — сможем ли мы продержаться. Турчинов тогда говорил, что если грянут морозы, то больше 2-3 суток мы не простоим. Тогда было и принято решение захватить здания Дома профсоюзов на Майдане, "Украинский дом" и другие помещения, чтобы там могли расположиться наши люди.
— Готовили ли вы как-то своих сторонников к возможным акциям протеста?
— На протяжении всего 2004 года мы смогли обучить десятки тысяч наших сторонников в лагерях, расположенных по всей Украине, для участия в ненасильственных акциях. Делалось, кстати, это открыто и публично. Людей обучали как вести себя на акциях протеста, как пресекать действия провокаторов и многое другое. Мы сами смогли привезти в Киев около 30% всех людей. Это около 150 тысяч человек. Остальные приезжали сами. На вторые-третьи сутки мы уже перестали контролировать поток наших сторонников, самостоятельно прибывающих в столицу.
— Был ли у вас договор с Кучмой, что силовики не будут применять силу?
— То, что Кучма не пошел на применение силы, имеет под собой 2 причины. Прежде всего от этого его удержали такие европейские посредники как Солана и Квасьневский (я не был участником этих переговоров, но думаю, среди всего прочего ему было обещано, что его не будут преследовать в уголовном порядке после победы революции). Вторая причина заключалась в том, что Кучма увидел, что акции протеста носят массовый характер. Если бы нас было всего лишь 100—150 тысяч человек, то нас, не сомневаюсь, смели бы. Но через неделю после начала революции нас было до 1,5 миллинов человек.