Балто-Черноморская инициатива бывших президентов нацелена на поиск комплексного выхода из украинско-российского конфликта.
После принятия Сеймом резонансной резолюции по поводу трагических событий 1943 года на Волыни, некоторые историки в Киеве стали повторять старую формулу "Россия – это то, чем не стала Польша". Действительно до конца XVII столетия вопрос о том, какой державе надлежит доминировать в Восточной Европе, не был решённым. Более того, некоторые и сейчас считают, что пойди тогда консолидация региона для защиты от турецкой угрозы с юга не по самодержавному московскому, а по республиканскому по духу пути Речи Посполитой, Восточная Европа гораздо легче бы пережила переход от феодализма к капитализму. Как бы то ни было, в Варшаве никогда не забывали об утерянной имперской миссии цивилизовать огромное пространство от Балтики до Чёрного моря. И при каждом усилении Польши о ней заявляли в полную силу. Пусть и с поправкой на особенности исторического момента. Уже Юзеф Пилсудский, выдвинув в конце 1920-х концепцию Междуморья, говорил о конфедерации чем-то напоминающей нынешний ЕС. При этом доминирование в объединении должно было остаться однозначно за Польшей. И не потому, что традиционный польский головной убор для военных называется "конфедератка". Просто поляки являются единственным крупным народом между Германией и Россией, сумевшей построить собственную устойчивую и сильную в течение продолжительных периодов государственность. Можно даже сказать, что в те периоды, когда саму Польшу не делили немцы и русские, поляки охотно брались доминировать над остальными народами региона.
Современная Польша также является мощнейшей экономикой региона. Ее элита играет в ЕС ту роль, о какой не могут и мечтать, скажем, румыны или словаки. С момента вступления в Евросоюз поляки уже занимали два из трёх ключевых постов в блоке: только президентом Еврокомиссии пока не успел побывать потомок шляхтичей.
Все это заставляет соседние народы сколь уважать Варшаву, столь и побаиваться предлагаемых ею интеграционных проектов. Пришедшая в прошлом году к власти партия "Право и справедливость" в основу своей политики положила польский национализм со все более отчётливыми вкраплениями великодержавия. Именно в этом кроется главная проблема Междуморья, Балто-Черноморского содружества и других прожектов региональной интеграции. Варшаве не построить свой маленький ЕС между Германией и Россией. А никакая другая страна этой части континента по определению не может взяться за столь амбициозную цель.
Другое дело формирование солидной дискуссионной площадки для нахождения новой архитектуры безопасности для региона, так и не дождавшегося стабильности и мира после завершения холодной войны. Именно на это и нацелен был прошедший 1 декабря в Киеве Балто-Черноморский форум.
Дело в том, что идеализированный проект стабилизации Восточной Европы через интеграцию в ЕС (как это произошло с Центральной Европой и частично Балканами) на сегодня выглядит проваленным. Богатые западноевропейские страны просто не готовы платить за смещение границ блока за Западный Буг и Неман. К тому же, как показал опыт последних лет, даже слабому призраку такого расширения Россия готова сопротивляться всеми методами, включая военные. Приехавшие на форум бывшие лидеры Польши, Молдовы и стран Балтии явно не питают никаких симпатий к Кремлю. Но, похоже, и все яснее понимают, что быть санитарным кордоном против России на практике означает быть линией фронта. И не только идеологического. Избрание президентом США безразличного к этой части мира Дональда Трампа, нарастающий кризис управления в державах-столпах ЕС заставляет искать внутрирегиональные ответы на вызовы, стоящие перед Восточной Европой. И главный из них: как выстроить мирные и взаимовыгодные отношения с бывшей метрополией Москвой. Ни сепаратная дружба с Путиным, как это делают лидеры Венгрии, Словакии, Чехии, Беларуси и уже Молдовы, ни прямое противостояние ей не могут быть устойчивой стратегией. Нужны новые правила игры в регионе.
И хорошо, что в этом поиске ответов на сложные вопросы первую скрипку взялись играть украинские политики, что и сделало Киев центром новой Балто-Черноморской инициативы. Перед Леонидом Кучмой, как, похоже, главным вдохновителем проекта, стоит сложная задача найти с коллегами из других стран региона общий ответ для всей Восточной Европы. Здесь одного конфликта на Донбассе, казалось, достаточно для того, чтоб лучшим умам ломать голосу, а ведь большой компромисс должен включать в себя и проблему Приднестровья, и ответ на ситуацию с положением русскоязычного меньшинства в странах Балтии, и вопросы сообщения Калининградского эксклава с остальной Россией. Удастся ли по всем этим пунктам придумать компромиссные подходы, с которыми можно было бы ехать на серьёзный разговор с Москву, Берлин и Вашингтон, покажет время. Однако искать такие решения в любом случае нужно. Поскольку уже и не самым умным украинским политикам должно быть понятно, что без таких комплексных договорённостей конфликт с Россией прекратить не удастся. Вернуть Украине границы на день бегства Януковича из Киева сейчас было бы невозможно даже путём невероятного возвращения этого самого беглеца на Банковую. Хотя и без Майдана, регион, где после завершения "холодной войны" не были установлены новые правила игры, одинаково трактуемые и в Москве, и на Западе, все равно был обречён на конфронтацию и дестабилизацию.