В начале 1913 года полным разгромом турОк завершился конфликт коалиции Сербии, Греции, Румынии, Болгарии и Черногории с Османской империей. Победившие в этом конфликте балканские государства тут же приступили к разделу остатков европейских османских владений, зная, что за спиной у них стоят великие державы, уже два десятилетия балансирующие на грани большой войны. Несмотря на формальное объявление о прекращении боевых действий черногорская армия продолжила осаду крепости Шкодер. Король Черногории очень хотел присоединить этот стратегически важный город к своим владениям, в то время как Австро-Венгерская империя решительно выступила за вхождение Шкодера в состав новосозданной Албании, которую в Вене рассчитывали использовать как противовес южным славянам. С каждым днем продолжения осады дело все быстрее приближалось к новому острому конфликту между Австрией и Россией, которая открыто не могла отказаться поддерживать притязания "братьев славян". Тогда российский министр иностранных дел Сергей Сазонов в отчаянии заявил: "Старый черногорский король готов разжечь пожар мировой войны, чтобы поджарить себе яичницу". Тогда коллективным давлением великих держав черногорцев удалось заставить уйти из города, который они все-таки захватили.
В нынешних условиях ключевые мировые игроки точно так боятся большой войны. Между ними масса противоречий, но, как и накануне Первой мировой, силовое разрешение ни одного из них не стоит неизбежных колоссальных жертв и потерь. Именно поэтому они стараются избегать попыток игроков поменьше втягивать их непосредственно в конфликты, грозящие прямой конфронтацией с другими великими державами. Это не трусость, а здравый смысл. И без того Россия и США не без изыска избегают опасных столкновений своих боевых самолетов в небе Сирии. Китай и Соединенные Штаты несколько раз подходили близко к опасному рубежу в споре КНР со своими соседями за острова в Южно-Китайском море. Не является исключением и Украина. При всем кардинальном расхождении в подходах к конфликту между Киевом и Москвой, последнее, чего хотели бы в США и ЕС с одной стороны, и РФ с другой — это прямого столкновения. А чтобы этого избежать необходимо как можно скорее перевести конфликт на Донбассе из нынешней формы притихшей, но тлеющей войны в русло пусть самого трудного и спорного, но политического диалога.
В Брюсселе и даже Вашингтоне доминирует одна точка зрения: конфликт необходимо погасить. А это неизбежно означает оставить обе стороны без очевидной победы. И тут правы радикалы: условия капитуляции диктуют только в случае очевидного военного разгрома противника. Коль скоро этого нет, уступки, в том числе и представляющиеся этим радикалам унизительными, неизбежны. И дело не в том, какие именно юридические нюансы определят новый статус части Донбасса в составе Украины, а в том, что по объективным причинам не добившись военной победы над так называемыми "ДНР" и "ЛНР" (читай Россией), Киев не может просто вернуть ситуацию по состоянию на 1 марта 2014 года. Естественно, что и Москве, и сепаратистам в свою очередь тоже давно пришлось смириться с тем, что вести дело необходимо с той властью в Украине, которую они считают, мягко говоря, враждебной. В Киеве предпочитают забыть, что все события на Востоке сводились к ключевой цели: пересмотру итогов Майдана. Их закрепление тоже имеет свою цену. И на Западе это понимают. Потому и призывали украинскую власть к сдержанности в дни российской военной операции по присоединению Крыма. Дипломатия по урегулированию конфликтов — это не о том, как хотелось бы, чтоб было в идеале, а о том, чтобы избежать еще больших жертв и большего масштаба войны.
Дело вовсе не в особом желании Берлина, Парижа или Вашингтона поскорее помириться с Москвой ради экономических и геополитических выгод. Просто есть понимание, что иных условий мира, кроме уступок Киева, добиться можно только победой в большой войне. А сама эта война видится западным лидерам лишь в ночных кошмарах. И следующие одна за другой публикации в американской прессе с довольно высокими оценками российской армии по опыту ее действий в Сирии говорят о том, что в Соединенных Штатах реалистично оценивают цену прямой конфронтации, даже если ее удастся ограничить обычными вооружениями. Никто не даст Петру Порошенко жарить электоральную яичницу ценой риска для жизней солдат НАТО. Запад готов сдерживать Россию. Но не отбрасывать с уже завоеванных рубежей. Это не может нравиться. Но с этим нужно смириться и идти дальше.
По сути, дискуссия о путях урегулирования конфликта на Донбассе с дипломатических переговоров перешли во внутриполитические украинские споры. И сегодня согласия между Москвой и Вашингтоном (как показала встреча Владислава Суркова с Викторией Нуланд) подчас больше, чем между Петром Порошенко и Арсением Яценюком. Именно это окончательно превращает Украину в объект усилий великих держав.
В такой ситуации все эти игры с обращением в Конституционный Суд с просьбой разъяснить тождествены ли понятия "завтра" и "день после сегодня" могут вызвать на Западе только раздражение. В отличие от Киева ни в Берлине, ни в Вашингтоне не верят, что Россия завтра развалится, а, значит, нужно только "день простоять, да ночь продержаться". И это при том, что в случае очевидных попыток украинской власти затягивать время, реакция на возобновление боевиками активных наступательных действий в США и ЕС вполне может быть не такой решительной, как сегодня. Не говоря уже о том, что и в украинском обществе готовность мобилизоваться для отпора также падает буквально с каждым днем.