– Откуда там частные дома? – удивился водитель, услышав адрес. – Новые, наверное, построили. Я каждый двор в этом районе помню, в детстве жил рядом.
18 лет назад я переехал в частный дом. Кто же знал, что удивленный вопрос водителя грузовика, перевозившего мебель, в разных ситуациях будут задавать мне все эти годы.
Дом – окна в сад – построил мой дед. Офицерам, демобилизовавшимся после войны, постановлением Совнаркома выдавалась ссуда на строительство жилья, что-то вроде нынешней ипотеки. Так в 1950-м году, на окраине Киева, практически за городом, появился дом с мансардой – строить двухэтажные частникам было запрещено. В нем я теперь и живу. Нас таких построилось тут немало, целая улица. Вернее, половина улицы, нечетная ее сторона.
В советское время отношение к собственности, особенно к недвижимой, было непростым. Ее, конечно, признавали, но отобрать могли в любой момент. С середины 50-х город начал решительно расширяться и в 1957-м районный архитектор сообщила письмом, что проектируется новая автострада – на нашем участке будет построен дом Укрресторантреста. Извещение заканчивалось фразой, не прибавлявшей оптимизма: "Ваши пожелания будут по возможности учтены при решении Горисполкома". Со временем звезды встали иначе, возможно сместилась земная ось, одним словом, хватило мысленных пожеланий, чтобы дом Укрресторантреста слегка подвинули.
Эта кирпичная семиэтажка нависает над нами больше полувека, достаточный срок, чтобы изучить обычаи и нравы ее обитателей. Я точно знаю, что новость об изобретении мусорного ведра дошла пока не до всех. Кульки с испорченной колбасой, презервативы и поломанные пылесосы – не самые неприятные находки. Одной метко брошенной бутылки из-под пива было достаточно, чтобы шифер на моей крыше не устоял, поверх пришлось положить металл. Автор броска удивленно разглядывал дыру в крыше: "Я и не думал, что тут дом".
Киев давно уже город многоэтажный, все, что ниже пяти – не дом, и в счет не идет.
– Ой, я не заметила, – раздраженно хлопнула дверью машины двадцатилетняя водительница, перекрывшая джипом на весь день, с утра до вечера, мою калитку. – Я правильно припарковалась. И вообще, это же центр города…
Киев давит, выживая частников в обычные квартиры. За 18 лет семьи моих соседей продали дома и разъехались. На их земле построили офисные центры, три штуки. Ну да, до Крещатика теперь 15 минут на метро, на машине 10. Можно считать, центр. И что?
Поселившись в частном киевском доме, вы становитесь невидимкой. Не только соседи и водители, но и коммунальные службы будут смотреть поверх вашей головы. Это держит в тонусе: киевский частник насторожен, внимателен к деталям и предприимчив. Если на противоположной стороне улицы в вашу сторону начало подозрительно крениться старое дерево, лучше самому быстро и за деньги договориться с Зеленстроем. Не думайте, что это не ваша территория и не ваше дело. Бюрократическая переписка с чиновниками по поводу одного дерева может длиться годами. Оно успеет упасть худшим из возможных способов, сломать и снести все, до чего дотянется.
Или, к примеру, канализация. У частника она может забиться особым образом, например, на улице начнет сыпаться канализационный колодец. Для прочих киевлян это проблема ЖЭКа, Киевводоканала, кого угодно. Для частника, это его проблема, потому что статус невидимки распространяется не только на него и на дом, но и на колодец. Его запросто может не оказаться на балансе Киевводоканала. В асфальте дыра, а канализаторы тычут пальцами в карту, на которой этой дыры нет, и колодца тоже нет, и вообще ничего нет. Дорожники дыру видят, но валят на канализаторов. Значит все это лишь то, что с первым теплом частник, то есть я, сколотит опалубку, замесит корыто раствора, чтобы заделать дыру-невидимку и уйдет под землю. Если, конечно, за зиму талой водой не вымоет щебень, и асфальт не обвалится в колодец.
Канализация – малая часть инфраструктуры, еще есть газ, водопровод, электричество, телефон. И сама улица. Вчера снова выпал снег. Тротуар вдоль своего участка должен расчистить я. В годы правления генсеков, чистили еще и половину улицы, до осевой. Оказалось, что у статуса невидимки есть скромные достоинства: дороги теперь чистят коммунальщики. Но не тротуары. Так что мне пора в сарай за лопатой.