Никто не мог предвидеть, что 2 марта Диана и ее муж станут родителями и первыми беженцами, родившими в Ковеле.
Диана работает редактором программы "Главная тема" на телеканале "Украина". Вот ее история, которую она рассказала проекту "Перемещенные Лица (DP)". Я хочу также поблагодарить коллегу, Евгению Федичкину, без помощи которой мы бы об этом не узнали.
Вы также можете рассказать свою личную историю, ответив на те же вопросы в телеграм-канале проекта.
Как вы узнали о начале войны?
Нас разбудил звонок около 5 утра. Мужу позвонили по телефону родственники и сказали: "Немедленно покиньте Киев!" "Какой-то бред..." – подумала я, но автоматически потянулась за мобильным, чтобы открыть новостную ленту. А там большими красными буквами заголовок "ПУТИН НАЧАЛ ВОЙНУ".
Холод пробежал по спине, а муж решительно сказал: "Одевайся". Через несколько минут мы услышали на Оболони взрыв. Боже, как это страшно! Я на 9-м месяце беременности, в голове: "кроватка, автокресло, детские вещи… что брать?" Но времени не было. Мы схватили чемоданы, которые собрали в роддом, и тревожный рюкзачок с документами, деньгами... Вышли!
Не помню, закрыли ли квартиру, но помню напуганные глаза вахтерши тети Люды. Она спросила: "Что делать? Люди куда-то убегают с чемоданами...", и я ответила: "Езжайте к семье". А мы поехали к отцу на окраину Киева.
Насколько неожиданно это было для вас?
Я не верила, что путин пойдет на Киев. Он-то больной на голову – но не самоубийца?! После признания российской думой ОРДЛО "независимыми" я не исключала обострения ситуации на востоке. Поскольку сама война... никого уже не пугала, она длится 8 лет.
Но Киев? Пойти полномасштабной войной на столицу, бомбить жилые дома и больницы, убивать людей и детей по всей стране – кто в это может поверить в XXI веке? Кто может поверить в геноцид?
Как так случилось, что ваш дом не стал для вас безопасным местом?
После второй бессонной ночи в подвале я потеряла сознание. Мои роды могли начаться в любой момент, а я уже была обессилена. Как я рожу?
Мой муж в первый день войны купил в аптеке перчатки, марлю, спирт, ножницы. На случай, если рожать придется в подвале. А еще детскую смесь. Если я умру, а ребенка нужно будет кормить.
Когда мы поняли, что в роддом не доберемся, то приняли семьей решение – сесть по машинам и выезжать из Киева, в никуда.
Почему вы сейчас здесь, где вы есть, и чувствуете ли себя в безопасности?
Каждая точка на карте, где я находилась с момента войны, – это случайность. И когда я расскажу нашей дочери, как она появилась на свет, о первых днях ее жизни, она, пожалуй, не поверит!
Наша Оливия – волынянка. Мы родили в Ковеле. Туда нас привели знакомые, предложившие ночевку. А наутро у меня начались схватки. Очень вовремя. Ведь до этого мы ночевали в селе Житомирской области, в общежитии. И местные женщины при виде моего состояния заверили: "Медсестры у нас здесь нет, но есть суперовый ветврач! Он у лошадей и коров принимает роды с закрытыми глазами".
Тогда я была рада и этим новостям, а представьте мое счастье, когда мы оказались в прекрасном роддоме, с профессиональными врачами, и нам даже позволили роды вдвоем с мужем!
2 марта мы стали родителями и первыми беженцами, родившими в Ковеле. За один день волонтеры собрали самые необходимые вещи дня новорожденной, а завбольницы Василий Васильевич с женой после выписки забрал нас в свой дом. Незнакомые люди приняли нас как родных детей. Вспоминаю и снова плачу.
За несколько дней мы пока не слышали взрывов, только сирену, – даже расслабились. Может, мы уже в безопасности? Впрочем, было одно огромное НО – мы очень близко к белорусской границе! С их территории на нашу уже летели российские ракеты, и они начали стягивать к границе технику.
Мы снова приняли решение – ехать дальше, на Закарпатье, где в то время было тихо. Нашей Оливочке было всего три дня, а я после родов... зашитая и не могла сидеть. Ехала полулежа.
А уже на 5-й день мы отправились на украинско-словацкую границу. Это было непростое решение.
Мы с мужем побоялись, что в случае необходимости медицинской помощи нашей девочке, там, в горах, в селе у реки, мы ее вряд ли получим!
А если начнут бомбить Закарпатье? Не дай Бог. Куда бежать с младенцем? Поэтому для дочкиной безопасности я уехала в Германию. Тот день стал самым ужасным в моей жизни. Мне вырвали сердце. Я простилась с любимым и забрала у него дочь, которую он видел всего несколько дней.
Вы сомневались в своем решении покинуть дом? Чувствуете ли вы сейчас, что это решение было правильным или... нужно было что-то делать иначе?
Я знаю, что наше решение вывезти дочь за границу, где с неба не падают снаряды, верно. Не представляю, как бы я жила с ней под обстрелами... Но в то же время не было и дня, чтобы я не спрашивала себя: "Может, надо было пересидеть в горах? Рядом с родными, на своей земле..."
Каждый километр, который отдалял нас от Украины, я думала о том, что должна развернуть машину и ехать обратно.
Глазам уже нечем было плакать, я пила успокоительное, чтобы не потерять еще и молоко.
Кормила в машине, переодевала на заправках, ночевала в холодных офисах, где я всю ночь грела ребенка на себе.
А сколько таких женщин, как мы с Оливией?! У кого отобрали дом, покой, детство, мужей и пап...
Мы все стали беженцами. Бежим кто куда может. В Германии украинцам очень помогают: дают убежище, еду, все необходимое для детей. Здесь спокойно. Физически, но… не морально. И я не знаю, что страшнее...
Планируете возвращаться? Что должно произойти, чтобы вы приняли для себя такое решение?
Я обязательно вернусь! Я обязательно верну свою дочь ее отцу, познакомлю с бабушками и дедушками. Мы покажем ей мамин родной город – Киев, и папин – Харьков.
Сейчас Харьков разрушен фактически до основания, но мы отстроим. Лишь бы рашистские захватчики исчезли с нашей земли, перестали убивать наших людей. И мы все вернемся домой, к родным. Я верю в наши Вооруженные силы и в Украину.
В чем у вас сейчас наибольшая потребность, моральная и материальная?
Больше всего я нуждаюсь в том, чтобы перед глазами новостной заголовок "ПУТИН НАЧАЛ ВОЙНУ" сменился на "УКРАИНА ОКОНЧИЛА ВОЙНУ. МЫ ПОБЕДИЛИ". Дай Бог скорее всем нам прочесть это в новостях!
Что вы планируете делать дальше?
Все дни войны я живу только сегодняшним днем, потому что завтра очень сложно спланировать. Невозможно даже. Но дальше – точно жизнь.
Счастливая жизнь украинцев в Украине. Мне есть для кого жить, строить страну, работать.
Мой стимул прямо сейчас лежит у меня на руках, весом в 3500. Моя дочь – украинка, родившаяся на войне. Она и есть наше будущее! Она и есть мои планы!