"Не мы доступны, это они навязчивы"
Войны в Республике Хорватии (РХ) и Боснии и Герцеговине (БиГ) произошли на фоне развала бывшей Югославии и поднятия в Белграде частью сербской политической элиты вопроса о замене устройства СФРЮ проектом "Великая Сербия", что имело просто катастрофические последствия. Отказ сербов, проживающих в Хорватии и Боснии и Герцеговине, признать право большинства – представителей титульных наций этих бывших югославских республик – на свободное создание собственных государств, привел к кровавой развязке.
Военный конфликт в бывшей Югославии показал опасности радикализации межнациональных и межрелигиозных отношений. Расслоение общества по принципу "свой" и "чужой" по критерию национальности и вероисповедания принесло столкновение, которое быстро из гражданского переросло в военное. При этом межэтнический и межрелигиозный компоненты вносили в развитие боевых действий особую жесткость и жестокость.
Бывшие югославские и советские республики хотели воспользоваться универсальным принципом ООН – правом наций на самоопределение, чтобы создать свои национальные государства на базе существующих национальных республик. Однако этот принцип рушил существующие границы СФРЮ и СССР, а сторонники удержания этих государств говорили о другом универсальном принципе ООН – нерушимости существующих границ. Поэтому своеобразным выходом из создавшейся ситуации стала норма о признании административных границ как государственных. Это правило соответствовало практике международного и национального права и довольно эффективно стало использоваться в процессе создания новых государств на базе субъектов бывших федеративных государств. Для того, чтобы сломать такую относительно упорядоченную правовую систему территориального размежевания, нужно было заявить, что часть населения новообразованных государств не согласна с государственными границами, которые устанавливаются на основе административных границ. Например, в Хорватии, на части территории, где сербы составляли относительное большинство, было провозглашено территориальное объединение, которое отказывалось признавать юрисдикцию центральной республиканской власти. Так была создана "Республика Сербская Краина", а в Боснии и Герцеговине – "Республика Сербская".
Напомню, что в Хорватии сербы составляли 12% всего хорватского населения, а в БиГ – 33%. В ходе боевых действий при помощи Югославской Народной Армии хорватские сербы захватили 27% территории РХ, а боснийские сербы овладели 72% территории БиГ. Однако концовка этих конфликтов была назидательной: хорватские сербы потеряли все захваченые территории, а боснийские сербы удержали 48% земель из ранее контролируемых 72%. Все инициаторы военных конфликтов и межнациональных и межрелигиозных столкновений были осуждены и сели за решетку.
Кстати, спровоцированные в Абхазии и Нагорном Карабахе конфликты тоже имели ярко выраженный межэтнический и межрелигиозный характер, в который активно вмешались российские спецслужбы. В Приднестровье военное противостояние провоцировалось Москвой несколько по другому сценарию, но тоже активно сопровождалось присутствующими российскими войсками. А вот в Крыму и на Донбассе при полном внешнем российском вмешательстве произошло столкновение идей, а не межэтническое или межрелигиозное противостояние. Идеи вхождения Украины в объединенную Европу и принятия европейских ценностей вступили в конфликт с проектом создания "Великой России", активно пропагандировавшимся российским телевидением, которое еще до 2014 г. беспрепятственно вошло в информационное пространство Украины, и на территории Крыма и Донбасса стало доминирующим. При этом проект "Великой России" стал экспансионистским выражением идеи "русского мира" с ярко выраженным антиукраинским содержанием. То есть, в оккупированных Крыму и на Донбассе Кремль имплементировал идеологию продолжения традиций бывшего СССР, особенно сталинского периода, и пропаганды ценностей Российской империи при полном отрицании украинской культуры и языка как главных элементов украинской государственности. Таким образом, имперский дух и неосталинизм стали опасной смесью идеологических конструкций.
Для прикрытия своего экспансионистского характера Москва выдвигала вперед идеи пропаганды русского языка и культуры, за которыми ясно прослеживались великодержавные амбиции: там, где русский язык – там и российские национальные интересы, а там, где русская культура – границы политического влияния Кремля. Учитывая сказанное, не удивителен ответ президента РФ школьнику на вопрос: "Где заканчиваются границы России? – Они нигде не заканчиваются". Поэтому всем нужно быть очень бдительными, прежде всего соседям РФ, ибо кроме украинцев могут пострадать еще многие соседствующие с Россией народы – прежде всего, белорусы, казахи, латыши, эстонцы... И если Таллинн и Рига хорошо понимают и открыто говорят о желаниях Москвы использовать русское национальное меньшинство как фактор давления на политические процессы в этих странах, то Минск и Астана все понимают, но открыто заявить об этом не могут. Однако всех уже давно раздражает опасный посыл – если вы знаете русский язык, то к вам могут нежданно постучать в дверь с предложением защиты ваших интересов… И не важно, хотите вы этого, или нет.