/ Фото: Pixabay
За эти пять лет их было много. Молодой и горячий фельдшер скорой помощи. Амбициозный и обидчивый учитель истории. Пахнущий дорогими парфумами с благородной сединой руководитель эстрадного ансамбля. Мои бесконечные свидания вслепую, каждое из которых оборачивалось интригой, мои посылки с сюрпризами, бочки с мёдом, в которых в равных долях было и мёда, и дёгтя.
Осенью 2014 вместе с возвращением воды и света оказалось, что война принесла свои плоды – забитую канализационную систему в нашем доме. Не было воды, мы экономили, смывали по черпаку, потому что по воду мы ходили к соседям через день, мучаясь от неловкости обременять их собой.
Когда стало ясно, что сами мы не можем сделать ничего, я начала искать мужчину, который смог бы помочь. Без телефонной связи это было непросто. Я постучала в дом соседа-алкоголика. И он пришёл, шаркая тяжелыми кирзачами. Мой лёгкий и ажурный дом с кружевом занавесок сразу стал другим. "Не разувайтесь". И он стал ходить к нам каждый день – у него ничего не получалось. Он становился на колени и около часа крутил тросиком в унитазе. После мы звали его обедать, наливали выпить. И я, сглатывая слюну, смотрела, как он закусывает колбасой. Я с того лета не ела больше такой вкусной колбасы! А тогда она казалось невероятной – купленной за последние деньги с неясной перспективой хоть какой-то зарплаты. Вероятно, он ходил бы к нам ещё долго, упорно и безуспешно ворочая нашим тросиком в унитазе, молча выпивая затем. Но после бесплодной недели я позвала другого, который увидел решение сразу же, и сделал все также быстро. И после все пять лет это были свидания вслепую. Каждый новый мужчина на пороге нашего дома обещал игру в рулетку – окажется ли он специалистом или только будет казаться таким, убеждая меня в своём профессионализме.
Сколько же раз я горячо обжигалась! Сколько же денег я тратила на переделку, горько сожалея о том, что поверила очередному проходимцу, убеждающему меня в своих экстраординарных способностях.
Помню своё изумление, когда вместе с электриком в наш дом пришла его жена. И видя мое удивление, пояснила: "Может, что-то нужно будет помочь". Все время его работы она стояла рядом с ним, видимо, опасаясь его измены или пропитого после заработка.
Помню мастера, который приходил к нам с часу дня, искренне возмущаясь нашим замечаниям: "Ну я же должен был выспаться, позавтракать, покурить, а потом я уже шёл к вам". Каждый из этих случайных людей хорошо понимал, что мы зависимы от них, а не наоборот. Каждый мог ломить свою цену на этом пустующем рынке специалистов – мы испытывали огромный дефицит в хороших мастерах, слыша по телефону в который раз: "Я уехал в Украину. Ищите другого". Мы просили дать нам номер, но чаще всего в ответ пожимали плечами: "Я не знаю, кто из специалистов остался в Луганске". Рынок труда испытывал огромный дефицит профессионалов, телефонную книгу приходилось обновлять с нуля. Пришло новое время – время тех, кто хотел, завидовал, но не мог. Время тех, кто всегда оставался в тени, потому что впереди были лучшие.
Моя знакомая, пользуясь "свежей" высокой должностью, купила диплом юриста. Она не скрывает этого от близких, но для посторонних она представляется юристом, умалчивая то, что всю предыдущую жизнь не имела никакого образования вообще.
Какая же это стала странная жизнь. Мастер по ремонту котлов не скрывал, что до последнего времени работал фельдшером на "скорой", но ушёл из-за невысокой зарплаты. Мне оставалось только надеяться, что он одинаково виртуозен в ремонте котлов и клизмах.
Когда электриком оказался электрик, я недоумевала – возможно ли это? Он прекрасно знал свою цену на этом пустующем рынке хороших специалистов. Каждый день его работы выходил нам в 2000 рублей (около 800 грн). Но иметь в контактах электриком электрика было событием.
После был учитель истории, который чинил нам отопительный котёл, приезжая, не моргнув глазом, раз за разом – котёл ломался через неделю, но мастер был невозмутим: "Сейчас сломалось не то, что я чинил перед этим".
Я могла бы продолжать свой перечень бесконечно и с упоением: воду в наш дом доставляет учитель физики, в "государственном" дворце творчества моего ребёнка учила рисовать швея, выкладывал кирпичом сливную яму нам изолировщик нефтяных труб. Те, кто остались без работы, кто отчаянно ее искал. Все те, кто на этих свиданиях вслепую длиною в пять лет пытался прослыть большим специалистом, убеждая в этом тех, кто отчаянно нуждался в помощи.
Я хотела сказать бы вам, что все изменилось. Но это будет неправдой. Правда в том, что для многих пять лет здесь – стаж. И фельдшер так и остался фельдшером, просто к своему портфолио он добавляет теперь опыт работы ремонтником в пять лет.