Через пару улиц от нас женщина держит коз. Мы набрели на нее еще прошлым летом – искали яйца под квочку, а оказалось, что никто не держит петухов, считая их дармоедами. Даже обидно. Нашли курей, а за одно, и коз. И ходим с тех пор в этот дом за молоком. Даже не потому, что мы его так любим, а просто потому, что это был счастливый ритуал прошлого лета, а такие чувства хочется хранить. Она – высокая и статная рыжеволосая женщина. Он похож на немецкого бюргера. Плохо слышит, поэтому мы не только звоним, но и стучим в их окна. Иногда берем в долг, когда оказываемся на их улице просто так и без денег. Я называю ее "Марлен Дитрих" за ее достоинство и стать. Ее муж смешной, может не продать ничего и даже выгнать, если ему не понравились покупатели. Куча живности в их домике с бантиками – цветами рыжего кампсиса на крыше: огромные собаки-охранники, куры, цыплята, козы и козлята, а она еще и работает где-то на насосной станции, ходит дежурить туда сутками. Я почти не говорю с ними, но даже этой пары слов хватает, чтобы почувствовать земную твердь – мир не сошел с ума и все будет, непременно будет хорошо. Летом они сушат яблоки, сидя на старых деревянных лавках в саду, куры кудахчут, а ее Крошечка Хаврошечка родилась самой маленькой в помете.
Мне кажется, такие, как они с мужем держат на своих плечах Землю и не дают ей упасть. Те, кто трудились всегда и будут трудиться до последнего вздоха, потому что некогда болеть, некогда умирать – вылупились цыплята, нужно пасти козлят и доить коз, запасаться травой и скоро уже пойдут огурцы. Я спросила у нее, откуда она все это умеет – принимать роды, лечить, знать все о своих животных? Моя рыжеволосая красавица пожала плечами: "Моя мать любила животных. У нас всегда была живность". Я рассуждала: "Наверное, Бог дает всем таланты, а Вам дал этот". Она обиделась: "Зайди, у меня и в огороде полный порядок". Их дети в Германии. Прошлым летом Любу свалил инсульт, дети и внуки мобилизовали все силы, чтобы вытащить мать. Спасли. Все покупали, муж возил лекарства, еду, воду, а еще занимался животными, но – вытянул все, а ее спасли. Конечно, они никуда не уезжали. Даже не думали ехать. Она так и пасла коз, когда меньше стреляли. Однажды "промахнулась" со временем и попала под обстрел – бежала и падала, пряталась под деревьями, как будто можно было спрятаться. В тот обстрел погибла на их улице женщина от осколка в голову. Люба думает, что инсульт – это эхо того лета, когда они бежали с козами домой что было сил.
Улицы моего края пахнут детством. И домишки эти неказистые хранят память. Нет ничего похожего на наши улицы в модных новостройках. Иногда женщины выносят ужин на всех и сидят дотемна на лавочке, вспоминая былое, а потом кто-то бежит за чайником, а в другой дом бегут за сахаром и чашками. Как раньше, вскладчину. Иногда я хожу специально по этим улицам, чтобы почувствовать привычную пыль под ногами и сладкие запахи детства на этих улицах, когда от дворов пахнет ужинами, уютом и вечностью. Всегда так было и будет тоже всегда.