Путана, которая работает на Симферопольской объездной дороге, рассказала в интервью "Республике" о современных реалиях древнейшей профессии.
"Сто и сто пятьдесят, – нагнувшись к окну автомобиля, объявляет расценки путана, но заметив наши непонимающие взгляды, объясняет: – Сто гривен – это минет, за сто пятьдесят секс. Если вместе, то двести", – пишут журналисты.
Девушку зовут Евгения, ей тридцать девять лет. Глаза закрывают солнцезащитные очки. На платное интервью соглашается легко: "Денюжку сразу давайте", – говорит, усаживаясь на заднее сиденье машины.
"Первый раз я вышла "на панель" в 1994 году, в Москве. Родила ребенка, меня бросил любимый человек, и я осталась совершенно одна. Мне было 19 лет. Устроила меня подружка сестры, которая уже работала проституткой в Москве, и нас с сестрой взяла. Мы там сидели в квартире, а сутенерша с водителем стояли на Манежной площади. Они привозили мужчин и говорили: "Так, девочки, соточный клиент, двухсоточный, пятисоточный (готов заплатить сто долларов, двести или пятьсот). Те, кого устраивала сумма, выходили на показ, и он уже выбирал", – рассказала Женя.
– То есть вы были элитной проституткой?
– Да.
– Первого клиента помните?
– Нет. Это же было столько лет назад.
– А как на трассе оказались?
– Когда приехала в Симферополь, не смогла больше ничего себе найти. Вышла сюда.
– Получается, вы 20 лет занимаетесь проституцией…
– Я не все 20 лет работала. В Москве проработала три месяца, а потом вышла замуж за клиента. До 2001 года прожили в браке. Родила ему двух детей, а разошлись на почве наркотиков.
– Кто употреблял?
– Сначала он, потом и я начала. А когда родила детей, пришлось выбирать. Наркотики и дети – это несовместимо.
– Вы хотите сказать, что сейчас не на игле?
– Почему? Сейчас на игле. Но я не живу с детьми.
– ВИЧ?
– Есть.
– Клиентам говорите?
– Нет. А зачем? Просто работаю с презервативом. Если хочет без "резинки", не соглашаюсь. Я понимаю, что убью человека.
– У многих проституток с симферопольской трассы ВИЧ?
– Практически у всех.
– Сколько за сегодня у вас было клиентов?
– Три. В среднем за день – пять, шесть.
– На объездной есть конкуренция?
– Стоят девочки по всей трассе, просто стараются в одном месте толпой не собираться. Разбредаемся. В основном все уже знают свои места, и мы практически все знакомы. Конфликтов нет, всем всего хватает.
– Несовершеннолетние тоже стоят?
– Бывало, что малолетки забегали… Сама с ними разговаривала. Они еще глупые, маленькие и неопытные, не понимают, куда лезут. Объясняла и рассказывала, что их ждет. Многие уходят. Если она совсем тупая – звоню в милицию, чтобы забрали.
– Есть тут сутенеры?
– В начале 2000‑х еще были: они ездили по трассе и собирали с каждой по десять гривен. Сейчас нет. А зачем они нужны? Бандюков и рэкетиров, которые избивали и увозили девочек, сейчас нет.
– Вы свою "деятельность" считаете работой?
– Да, потому что я от этого удовольствия не получаю. Многие говорят, вот, типа, и кайф получила, и денег срубила. Это неправда. Секс за деньги удовольствия не приносит. Да и он мне, если честно, не нужен.
Читайте также: Украинки в Италии: Мы – не проститутки! Кусок хлеба дается потом и кровью
– У вас есть парень, муж, постоянный партнер?
– Нет. У многих девочек есть, но я считаю, зачем парень или муж, если ты стоишь на трассе? Нормальный человек жить со мной не будет.
– Кто в основном обращается к вам?
– Разные. Есть те, кто не могут найти себе пару: стеснительные или некрасивые. Некоторые приезжают просто сбросить "груз", потому что с женой нельзя – она беременна или какие-то проблемы со здоровьем. В основном мои клиенты – мужчины старше тридцати. Ездят несколько молодых. С молодежными компаниями стараюсь не работать – они сейчас "обезбашенные".
"В ГОРОДЕ С КЛИЕНТАМИ НЕ ЗДОРОВАЕМСЯ…"
– Где сейчас живут ваши дети?
– С моей мамой. Когда меня посадили на полтора года за наркотики, она меня лишила родительских прав, оформила опекунство. Я приезжаю только в гости, делаю подарки, иногда помогаю деньгами… Старшему сыну 19, служит по контракту, в военные пошел. Еще двое в школе учатся – одному 15, а второму 14.
– Они знают, как вы зарабатываете?
– (Задумывается). То, что я наркоманка, знает вся семья. Мама знает, что я стою на трассе, а насчет детей – не знаю. Мы на эту тему не общаемся.
– Вообще отсюда реально вырваться?
– Реально, если не употреблять наркотики. Но быть проституткой и не колоться – это сложно. Я без наркотика этим заниматься не могу.
– Вы сейчас под кайфом?
– Да. Колюсь дома, а потом иду сюда.
– Если бы не ВИЧ, согласились бы работать в каком-нибудь борделе?
– Я уже вообще не хочу работать. Что-то буду думать, но чтобы отсюда уйти, надо слезть с наркотиков. А как это сделать – я не знаю…
– На чем вы "сидите"?
– На чеках и на маке. Опиум.
– Бывало, что с бывшими клиентами в городе пересекались, а они теперь под ручку ведут своих подруг?
– Было. Просто прохожу мимо. Не здороваемся. Кому это надо…
– Завидуете нормальной женской жизни: без наркоты, проституции?
– Да. У меня она не получилась…
Евгения выходит из машины, забирает вторую половину обещанной сумы. Присев на корточки на обочине, она прячет деньги в сумочку и уходит в лесополосу ждать очередного клиента.