Субмарина Л-5. В декабре 1955-го была разоружена и исключена из ВМФ. Фото из архива В. Морозова
30 октября 1941 г. началась героическая оборона Севастополя, которая продолжалась 250 дней и вошла в военную историю как образец длительной активной обороны приморского города и главной военно-морской базы Черноморского флота, оставшейся в глубоком тылу противника.
Участником тех событий был 93-летний севастополец Владимир Морозов. В армию служить он пошел накануне войны: в 1939-м был первый в СССР призыв с 19 лет.
"Я сам в военкомат пришел без повестки, добровольцем, — вспоминает Владимир Прокофьевич. — На медкомиссии на флот ребят набирали, и мы с другом, Васей Пилипенко из Балаклавы, в подводники напросились. Уже после учебного отряда получил распределение в Севастополь — меня назначили на подводную лодку Л-5, это подводный минный заградитель. И я решил родителям не писать письмо, а сюрприз сделать — по форме заявиться, как снег на голову!".
Ему, рулевому-сигнальщику, пришлось осваивать еще и смежную специальность наводчика артиллерийских 45- и 102-миллиметровых орудий. Он же и стрельбу осуществлял, под его ногой педаль...
"Однажды ночная вахта под утро была прервана сигналом тревоги, — рассказывает ветеран-подводник. — Наш артрасчет собрался у пушки. Слышим — самолеты! Уже видны они, а команды на открытие стрельбы нет. Мимо пробегает начальник штаба: "Открывайте огонь! Это немцы! Сбивайте их!" А командир расчета, как не от мира сего: "А какими выстрелами? Боевыми или учебными?" "БО-Е-ВЫ-МИ!"
Это был первый налет противника на Севастополь — 22 июня 1941-го. Так для Морозова началась война. И вскоре поступил приказ на выход в море для минирования берегов противника — всего на подлодке Л-5 экипаж (а это 55 человек) совершил 18 боевых походов. Каждый поход — 30 суток. Ставили минное поле, а затем таились в ожидании кораблей противника.
Краснофлотец. На подлодке — с 19 лет. Фото из архива В. Морозова
И два таких похода, подменяя заболевшего матроса, Владимир Морозов совершил на подлодке Л-4 в качестве рулевого горизонтальных рулей. Лодкам везло. Из всех походов они возвращались благополучно — на их минных полях два румынских заградителя подорвались и затонули. В осажденный Севастополь Морозов на Л-5 шесть раз ходил — его подлодка доставила туда с базы в Поти 298 тонн боеприпасов, 76 тонн продовольствия, эвакуировав на Кавказ 37 человек. Надводные корабли уже не могли пробиться к защитникам города, а подводники ходили.
"В один из таких походов на обратном пути вышел из строя дизель, — вспоминает Владимир Прокофьевич. — Лодку поставили на ремонт. На заводе не хватало специалистов, и я встал за большой расточный станок токарем. Как-то в ночной смене в цех зашли три девушки, работавшие на заводе. Как глянул на одну из них, так сразу и влюбился! Но в этом ей признался только когда пришел приказ прибыть в штаб за новым назначением: "Сонечка, давай с тобой распишемся. Не хочу тебя терять, но не знаю, куда меня пошлют".
И она согласилась. Уже в штабе Володя обратился к командиру бригады с просьбой дать отпуск. Сутки назад, дескать, стал семейным человеком. Командир улыбнулся и дал трое суток отпуска. А уже значительно позже, в Севастополе, родились в их семье мальчик и три девочки.
Севастопольцы. Подводник Владимир Морозов со своим сыном Андреем. Фото из архива В. Морозова
ПОСЛЕ ВОЙНЫ: МОРЯ, САДЫ И ВЕТЕРАНЫ
После войны Владимир Морозов остался на сверхсрочную службу: на подлодке Л-5, потом на М-26 довелось походить, были еще у него и "Щуки" — Щ-201 и Щ-202. Когда пришло время распрощаться с лодками, он перешел служить в инженерное училище с окладом 1640 рублей (до реформы 1961 года) — обеспечивал учебно-тренировочный процесс курсантов на приборе управления субмариной.
Семья не шиковала, но на жизнь хватало, если бы Хрущев не срезал оклады до смехотворной суммы. Морозов уволился и вернулся на родной Севморзавод токарем. Заработок сверху был не ограничен — сколько выточишь железяк, столько и денег получишь. Но и тут оказалось, что пенсия в сумме с заработком не должны были по новому положению превышать военного оклада.
При всех стараниях более 60 рублей получить не мог, пришлось и завод бросить. Пошел на плавбазу работать трюмным матросом — поплавал по морям-океанам вдоволь, а уже потом занялся садоводством — на своем участке в 18 соток лучшие сорта плодовых деревьев высадил, прививками занялся — соседи по даче думали, что Морозов по образованию агроном. А в составе совета ветеранов-подводников Владимир Прокофьевич часто выступал перед школьниками. По мере сил продолжает и сегодня, в свои 93 года заниматься патриотическим воспитанием молодежи.