Бархатная осень мэра Одессы Маразли

Новый городской голова Одессы Григорий Григорьевич Маразли, избранный в 1879 году, по национальности был греком. Богатый консервативный коренной одессит, потомок древнего купеческого рода Григорий Маразли продержался на мэрском посту Южной Пальмиры почти два десятка лет. В душе коммерсант и торговец, этот человек жил очень скромно, не любил роскошь и пренебрегал развлечениями, а огромную часть своих личных денег вкладывал в развитие города, также занимался благотворительностью.

ЩЕДРЫЙ НЕГОЦИАНТ. Одно лишь перечисление всех заслуг Маразли перед городом требует отдельной статьи. Он подарил Одессе грандиозный дворец Нарышкиных, в котором сейчас расположился художественный музей. Спонсировал детские приюты, строительство больниц, передал в дар городу личный особняк, земельные участки. Создавал библиотечный фонд, обустраивал школы, выделял средства на оснащение городской бактериологической станции, которая являлась первой в империи лабораторией такого рода. К слову, именно в ней проводил эксперименты ученый Илья Мечников. Маразли инициировал издание "Новороссийского календаря", устроил городок развлечений для бедных детей в Дюковском парке, финансировал содержание дома для отставных ветеранов, материально поддерживал итальянскую оперу. И, заметим, все это — из собственных средств. Маразли не скупясь вкладывал в город фамильные капиталы. Даже после его смерти городу досталось 100 тысяч рублей из его наследства. Имя Маразли увековечено в названии улицы, куда недавно перекочевал и бронзовый памятник почтенному городскому голове. Кстати, дом этот (ныне в нем квартирует Фонд греческой культуры) Григорий Григорьевич также передал в дар — Греческому благотворительному обществу, пожизненным председателем которого являлся.

В годы правления Маразли был построен новый оперный театр взамен сгоревшего в 1873 году; открыт памятник Пушкину, построены крытые рынки.

Парк имени Тараса Шевченко также был заложен в его эпоху при личном участии императора Александра Второго, ввиду чего первоначально именовался Александровским. Царь даже собственноручно высадил здесь дуб. После убийства императора город выделил 35 тыс. рублей на установку монумента "царю-освободителю", который при жизни несколько раз посетил Одессу (в отличие от Тараса Григорьевича). Изувеченная сменой режимов и поколений Александровская колонна до сих пор стоит на возвышении в центральной части парка.

ЛАМПЫ ЯБЛОЧКОВА. Эпоха Маразли также ознаменовалась примечательным нововведением: в 1880 году власти попробовали провести на улицах невиданное раннее электрическое освещение, так называемые лампы Яблочкова. Но вследствие невысокой эффективности ламп их использование было ограничено поначалу лишь Приморским бульваром. Газовое освещение по-прежнему оставалось основным, и к 1894 году почти весь город был снабжен фонарями. Лишь Молдаванка и Пересыпь все еще освещались керосиновыми уличными лампами.

По инициативе Маразли в 1880 году бельгийская акционерная компания построила первую линию трамвая на конной тяге (так называемая конка) от Ришельевской и Почтовой улиц к Александровскому парку. Эта очередная инновация была столь важна для города, что городской голова лично стимулировал его развитие экстравагантным способом: одного вагонного контролера он лично одарил серебряными часами с золотой цепочкой "за отменно вежливое обращение с пассажирами".

Тем не менее эпоха Маразли — это бархатная осень Одессы. Городу необычайно повезло, что на посту главы муниципалитета оказался столь щедрый деятель, который взялся реализовывать за свой счет те проекты, которые при нормальной внутриполитической ситуации должно было осуществлять само правительство на казенные средства.

ИЗГОЙ ПРИ ДВОРЕ. Оппоненты (в частности временный генерал-губернатор) обвиняли городские власти в чрезмерном "украшательстве", в то время как "в больницах сменного белья не хватает". Город, несомненно, стал внешне более привлекательным и элегантным, но экономика Одессы постепенно приходила в упадок. Вся империя приходила в упадок, а не одна лишь Одесса. Но причина такого неутешительного положения в городских делах коренилась, в частности, и в негативном отношении имперских властей к Одессе, которое имело место в 70—80-х годах XIX века. Кроме того, Григорий Маразли оставался потомком купеческой семьи — хоть и богатым человеком, но не дворянского рода. И его влияние на царствующих особ в деле защиты интересов Одессы ни по должностному, ни социальному рангу, не было сравнимо с такими фигурами, как Воронцов, Строганов или Коцебу. К нему при дворе относились свысока.

Городские управители вкладывали средства в необходимые, но дорогостоящие предприятия (такие, как модернизация порта), но город оставался неспособным обеспечить эти расходы соответствующими доходами. В то время как образование, искусства и развлечения обогащали духовную жизнь обеспеченных слоев общества и среднего класса, суровые жилищные проблемы, санитария, обеспечение рабочих мест, антисемитизм — оставались нерешенными.

Но даже в своей меценатской деятельности он знал чувство меры. При всей очевидной масштабности благотворительных работ, по подсчетам историков Одессы, он потратил на меценатство не более 12% от совокупного объема своего состояния.

О Маразли принято говорить как о филантропе на административном посту. Собственные средства городской голова тратил в духе "эгоистического альтруизма", понимая, что "честь паче почести" (изречение на фамильном гербе Маразли). В этом Григорий Григорьевич был схож со своими великими древними предками. Знаменитый богач Протоген из античной Ольвии так и умер бы на своих деньгах, если бы не желал приобрести "славу вселенскую" в глазах потомков. До наших дней сохранился мраморный декрет, на котором высечены заслуги ольвийского богача, одна из которых состояла в полном финансировании строительства городских стен в сложный для полиса период. В III веке до н.э. Ольвия клонилась к своему упадку, и в городской казне таких средств попросту не оказалось.

Греческий миллионер Маразли оказался Протогеном нового времени. Действительно, от его богатств не осталось и следа. После революции 1917 года вдова городского головы вынуждена была торговать пирожками. Даже прах покойного из греческой церкви Святой Троицы в 1950-е годы был "извлечен и выброшен на свалку".

ЕВРЕЙСКИЕ ПОГРОМЫ ПРИ МАРАЗЛИ

Во время правления Маразли Одесса впервые в своей истории узнала, что такое еврейские погромы. Один еврейский историк отмечал, что "Одесса вследствие наличия большого иностранного населения являлась самым нерусским городом в России". Первый погром состоялся весной 1871 года и разгорелся из обыкновенной потасовки. Но весьма быстро толпа мародеров принялась громить еврейские кварталы, подчиняясь соблазну грабежа. Полиция не вмешивалась в беспорядки. Власти положили конец буйству, лишь когда временный генерал-губернатор на третий день обратился к толпе с балкона, требуя прекратить беспорядки. В ответ он сам был поражен брошенным камнем.

Второй погром произошел спустя 10 лет вскоре после гибели от рук террориста в марте "царя-освободителя" Александра Второго. Погромы организаторы беспорядков называли "местью за убийство царя". В Одессе погромы продолжались трое суток, а местные власти смотрели на это сквозь пальцы.