Хрустальная сова отца вдохновила сына на стаю, фото из семейного архива
"Добро пожаловать в мой птичник!", – шутит студент Дмитрий Петрушко, открывая дверь в свою комнату. На полках — две сотни мудрых птиц: стеклянные, деревянные, тряпичные, картонные. Все они — гордость хозяина. "Собирать эту стаю вдохновил отец. 20 лет назад он был признан лучшим игроком сезона игры "Что? Где? Когда?" и стал обладателем Хрустальной совы, тогда многие друзья дарили ему сов, а мне захотелось своих. Первую подарила мама, я шел в первый класс, и она преподнесла сову-колокольчик".
Игру 1989 года, с которой и началось семейное увлечение, Владислав Петрушко называет одной из своих самых напряженных, но в то же время и очень неоднозначной. Тогда он возглавлял команду львовского городского клуба знатоков, ребятам впервые удалось прорваться в финал популярной телевизионной передачи, поиграв буквально несколько месяцев. И хотя исход игры оказался неутешительным для команды (победу присудили телезрителям), зато впервые обладателем Хрустальной совы стал украинец – студент Львовского университета Петрушко.
"Когда Ворошилов объявил начало игры и включились камеры, команда еле сдерживала волнение". На одном из этапов записи вышел конфуз, вопрос был связан с гимном Франции, и Петрушко правильно догадался, что в вопросе речь идет о том, что любой гимн должен исполняться стоя, но, когда Ворошилов попросил показать, как это делается, капитан растерялся — петь не умел. "Выручил Белуха, сокомандник, — подскочил, встал рядом и запел Марсельезу. Вообще обсуждение было очень бурным, особенно, когда появилось ощущение, что команда близка к проигрышу. Темпераментный Белуха от волнения даже перешел в прямом эфире Первого канала на украинский язык, несмотря на то что перед игрой нам напомнили, что обсуждение должно идти на русском. Были в той игре несколько довольно спорных вопросов, ответы на которые со стороны задававших их телезрителей были весьма неоднозначными. Это и решило исход игры, а нам дало ощущение того, что наш проигрыш во многом – следствие этой двусмысленности вопросов. Хотя, быть может, это субъективное ощущение".
Горечь поражения подсластили наградой капитану. Хрустальную сову вручали в эфире программы, родной город ликовал. "В общем, домой мы возвращались уже героями. Все смотрели, переживали за нас — родители, родные поздравляли. Мне рассказывали, что в общежитии Львовского университета, пока мы в Москве играли, наши однокашники так бурно болели за нас, что выбросили с одного из верхних этажей чугунную ванну — так за наше поражение переживали!" Знатока стали узнавать на улице, подходили за автографом, но, вскоре окончив Львовский университет, он уехал из родного города в Москву.
"Сов я собирать не планировал. Но как-то само собой получилось, что после Хрустальной мне стали дарить новых сов. Постепенно родилась целая стая сов. Начал иногда сам покупать их в качестве сувениров во время зарубежных поездок. Потом вдруг узнаю, что, глядя на меня, Митя стал тоже сов собирать. Сначала огорчился: неужели не мог пооригинальнее что-то придумать — бегемотов, например, каких-нибудь. Но потом вижу: он намного серьезнее к этому увлечению относится, чем я, а главное — был тронут, что это все как будто от моей Хрустальной совы пошло у него. Стал покупать сов уже не себе, а ему. Иногда получалось, что приезжал куда-нибудь в командировку, обещая Мите привезти сову, а из-за недостатка времени найти очередную сову не получалось. Приходилось по приезде жертвовать какую-нибудь из своей коллекции, чтобы его не огорчать. Так постепенно половина моих со к нему перекочевала. Думаю, со временем все там окажутся — вместе с главной!" Сегодня в коллекции сына больше двух сотен сов. Многие из них функциональны: наперстки, шкатулки и даже сова-воздушный шарик. "Одна из самых любимых, подарок папы, сова-подушка. Он подарил ее очень оригинально: когда я спал, тихонько поменял мою подушку на эту".
НА ПОДАРОЧНОМ СУЗУКИ ПРОЕХАЛСЯ РАЗ
Кроме изящной статуэтки, признания и пожизненного членства в клубе, украинец получил в подарок японский мотоцикл "Сузуки". "Я помню, что как-то даже не знал, что с ним делать. Проехался один раз — сразу после игры. Съехал по пандусу центра, где проходили игры со 2-го этажа на 1-й. И все, — вспоминает Владислав Петрушко. — Увы, с техникой я не дружу: езду на мотоцикле так и не освоил, так что он потом долго стоял на балконе у наших московских родственников, а потом в лихие 90-е был продан. В следующем году в качестве "приложения" к Хрустальной сове давали репринтное издание словаря Брокгауза — я тогда очень сокрушался: почему мне этот ненужный мотоцикл вручили, а не энциклопедию". После переезда в Москву Петрушко еще поиграл некоторое время в клубе, в командах Валентины Голубевой и Максима Поташева, но повторить успех ему не удалось. "После 2002 г. был период, когда я много занимался наукой: издал три книги, около сотни статей, защитил две диссертации. Было не до игры. Да и привыкнуть к тому, что Ворошилова больше нет в живых, а передача идет без его участия, до сих пор трудно. Я не зарекаюсь — быть может, еще сыграю когда-нибудь". Сегодня Петрушко увлекается еще фотографией и нумизматикой.
Александр Пасюта