Жизнь вынужденных переселенцев сопряжена с чувством опасности. Фото: AFP
Прошло два года с тех пор, как первые крымские переселенцы начали переезжать на материковую Украину. Следом за ними стали покидать свои дома жители Донецкой и Луганской областей. Многие с большим энтузиазмом начинали новую жизнь в Киеве или Ужгороде, ни никто не переставал верить, что "скоро все закончится", и они вернуться домой. За это время только в одну Львовскую область переселилось более восьми тысяч человек из Донбасса и почти 3,5 – из Крыма.
Несмотря на то, что часть переселенцев смогли надежно устроиться – открыть свой бизнес, купить квартиру, выехать на ПМЖ заграницу, большинство из них до сих пор живет в "подвешенном" состоянии. Психологи сравнивают это чувство неопределенности и страха с тем, что переживают люди в захваченном террористами самолете: еще минутка, и всех освободят, или самолет взорвут. Сами переселенцы сравнивают пережитое с "депортацией без конвоя", но возвращаться домой, где властвуют оккупанты, не хотят.
"В Донецке я была молодой, а здесь – больная и старая"
Ольга Николаевна из Донецка переехала во Львов с дочерью, внуками и мужем. За эти два года 62-летняя женщина так и не смогла "заземлиться" на новом месте. Каждый день – слезы, истерики, тоска за родной квартирой, своими тапочками, пледом и видом из окна. "Я похудела, поседела, а маленький внук говорит: ты в Донецке ты была молодая, а здесь – совсем старая".
По словам Ольги, до начала "переворота" в Донецке все было очень хорошо. "Мы с мужем – пенсионеры. Дочь работала в рекламном агентстве. Выезжать никуда не собиралась, даже не верили, что может быть война.Вмарте 2014 года с дочкой еще ездили отдыхать в Таиланд, а в мае, сразу после референдума, дочь сказала, что мы уезжаем. За два дня купили билеты на Львов, выбрав город почти наугад".
Так Ольга Николаевна с дочкой, внуками четырех и восьми лет, собачкой и двумя сумками выехали из Донецка. Муж остался сторожить квартиру и кошек.
"Мы думали, едем на месяц – два, как в отпуск. Из львовского вокзала сразу отправились в Берегово на Закарпатье, куда пригласили мои однокурсники. Там прожили всего полтора месяца: сняли квартиру, а через три дня хозяйка попросила уйти, мол, передумала. Арендовали другое жилье, прожили еще месяц. Все думали, домой вернемся, а никак – бои перешли в Донецк. А "на носу" школа и работы нет, чтобы выжить, делили пенсию мужа, которую он присылал", – рассказывает Ольга.
Тогда дочь решила перебираться во Львов. По дороге, в такси, она познакомилась с одной из местных, у нее и переночевала. На следующий день новая подруга помогла переселенке найти квартиру во Львове.
Фото: flickr.com
"Устроиться было очень сложно – ни посуды, ни постели. Три комнаты, мебель старая, ремонт со времен Брежнева. Глядя на все это, я неделю не выходила из дома. Муж прислал из Донецка комплект постельного белья, но я не могла просить его прислать мои вещи – он сразу кричал: ты что, собираешься там оставаться! Тогда дочка дала в интернете объявление, что нужна старая кастрюля, сковородка и т.д. И люди помогли: утюжок дали, ножи, вилки. Сложно было и ребенка в садик оформить – два сразу отказали, но третий все-таки принял", – рассказывает переселенка.
Следующий "шок" гостей из Донецка ожидал с наступлением холодом. Ведь приехали они в летних шортах и шлепанцах, а тут – дожди. Снова через интернет им помогли абсолютно чужие люди, предложив теплые вещи и обувь.
"Купили подержанную стиральную машинку, а она сломалась, стираем в тазике. Смотрим телевизор черно – белый, на три программы, а дома – "плазма", за которую я полтора года выплачивала кредит. Да еще долги, и жуткие новости из Донецка, где оставался муж", – рассказывает Ольга.
Муж Ольги приехал к родным во Львов почти через год. Сейчас они вместе, с двумя собаками и кошками. Дочь работу так и не нашла, но сняла отдельную квартиру и зарабатывает на дому.
"Только год я спустя поняла, что мы здесь – надолго. Я на нервной почве так заболела, что не могла встать. Все отказало одновременно – и сердце, и суставы, и желудок. Пошла в больницу, сдала анализы, а врач сказала – вы полностью здоровы. Видать, это нервы, но не помогают ни психологи, ни антидепрессанты. Знаете, долгое время не следила за внешностью, а недавно покрасила волосы, то меня воспитательница в саду не узнала, даже ребенка побоялась отдавать", – делится наша собеседница.
По словам Ольги, со стороны местных жителей их никто и никогда не ущемлял, за исключением одного эпизода. "Однажды внук, что-то рассказывая, на весь автобус произнес:"А у нас, в Донецке", то вся маршрутка будто наэлектризовалась… и тишина. Был и случай, когда у соседской девочки украли велосипед и кто-то сразу озвучил, мол, "понаехали тут, донецкие". Но вора нашли среди местных, и больше ничего подобного мы не слышали", – вспоминает пенсионерка.
На вопрос, а что женщина думает об этой войне, в ответ одно – эта война абсурдная и непонятная: за что воюют и почему. Это передел власти, зон влияния, бизнеса, а люди – только пешки в чужой игре.
"Мы физически здесь, а мыслями – там, но если вернемся в Донецк, то автоматически станем "предателями". Я бы хотела поехать домой, в свою квартиру, на свою кухню, на кладбище родителей, но не хочу жить при оккупантах, которые там. У тех, кто остался в Донецке, одно мнение: "Хорошо, что вы смогли". Мои родственники тоже выезжали, но вернулись назад, потому что не сумели тут устроиться. Помню, сестра говорит: "Мы вернулись, и я ребенка два дня не видела: он упал в своей комнате на игрушки и не отходил от них", – говорит наша знакомая.
Хотя с 33-летней дочерью, по мнению Ольги, совсем друга ситуация. "Она приняла для себя решение – остаться, потому не сломалась, даже по ночам работает, а меня жалела: "Мама езжай домой, не выматывай себя". Дети сумели "заземлиться", вот внучка недавно сказала "Мам, а давай никуда не ехать", а внук даже перед праздниками просил у святого Николая, чтобы Путина не стало", – рассказывает Ольга.
Сегодня самое большое желание Ольги: чтобы в Донецке прекратилась стрельба, и они могли вернутся домой. "Остаться или нет, продать квартиру или нет, но я хочу получить возможность что-то решать самой. Все то, что мы пережили, подобно депортации, только без конвоя. Нас не спрашивали, хотим мы уехать, или нет. Мы – вынужденные переселенцы, сорвались и уехали налегке, как на каникулы", – резюмирует женщина.
Центр помощи переселенцам на вокзале в Киеве. Фото: А. Искрицкая
"Домой не хочу, там атмосфера – как в хлеву"
Еще одна переселенка из Донецка Лидия Степановна, которая переехала во Львов, называет себя "истинной донецкой патриоткой" и, несмотря на трудности, не теряет оптимизма – воспитывает внуков, занимается общественной деятельностью, помогая себе подобным – ветеранам именно этой войны.
"Родом я из Кировоградской области, жила в Горловке, потом мы с мужем переехали в Донецк. Со мной даже соседи пытались говорить на украинском языке, я часто одевала вышиванку, увлекалась родной историей. Работая в школе, мы часто возили детей в западные области на Рождество или Пасху", – начинает свой рассказ Лидия.
Уехала женщина из Донецка сразу после референдума, в мае 2014г.,во Львов, к дочери, которая закончила местную Академию искусств и проживает там с семьей. Муж остался в Донецке один, до осени, а зять, после приезда донецких родственников, ушел воевать добровольцем в ВСУ.
"Меня многие знали, поэтому я боялась, что могут быть неприятности и решила выехать. Помню, боевики начали обстреливать железнодорожный вокзал, а я как раз была в том районе. Увиделась со знакомой, начали говорить на украинском, то люди как услышали – нас чуть не разорвали: кричали, материли, мы еле вырвались. Еще помню, как мои соседи в частном секторе начали пугать, мол, тут ходят бойцы из Правого Сектора со списком, и убивают людей. Я подумала, Боже, от кого могла услышать, но не от них. Такие работящие люди", – говорит Лида.
Сейчас женщина с мужем, дочкой и двумя внуками живут в 2-комнатной квартире свекрови, с детьми – пять человек.Особых проблем, по ее словам, у переселенцев не было.
"Я поначалу даже не могла прийти в себя от обиды, кого мои земляки защищают, и какой ценой. Но один раз меня зацепили и львовяне, в "Ощадбанке". Я пришла за пенсией, а сотрудница банка задерживала очередь, и на мое возмущение, она заорала: "Идите отсюда!". Я пошла, пожаловалась. Не знаю, что дальше было, но когда за деньгами ходил муж, все было в полном порядке", – говорит Лида.
На вопрос, почему развязалась эта война, Лида отвечает, что политики использовали людей, живущих старыми временами. "Они постоянно думали о том, как хорошо было при "совке", – говорит женщина.
За все время пребывания во Львове Лидия Степановна все-таки один раз рискнула поехать на Донбасс. "Мотнулась туда в мае прошлого года. Встретила знакомую в автобусе, и она говорит – что сына убили. Боевики пришли на шахту, и всей бригадой рабочих перебросили их в аэропорт. Муж выжил, а сына убили. Никто в "ДНР" не идет добровольно, если не согласен воевать, они или с работы увольняют, или убивают", – вспоминает она.
Львов. Фото: flickr.com
По словам Лиды, сейчас в Донецке всем плохо. Продуктов не хватает, а тысячу гривен пенсии они меняют на 2 тысячи рублей, а не как обещали 1:3.
В то же время, Лидия уверяет, что сама вернется домой только в том случае, когда там полностью восстановиться украинская власть. "Сейчас домой не хочу, там атмосфера – как в хлеву. И не хочу кого-то переубеждать, нет силына чужие заблуждения", – вздыхает пенсионерка.
"Жизнь в ожидании не позволяет трезво мыслить и контролировать ситуацию"
"Вынужденным переселенцам очень сложно на новом месте. Нужно помнить, когда человек постоянно живет в ожидании перемен, это страшно выматывает нервы. Например, на мой вопрос к одному из них: "А что ты сделал, чтобы тут "заземлится"? Он ответил:"Ну, понимаешь, я не могу даже полочку повесить, а вдруг завтра все измениться, я смогу сложить вещи и уехать". Почему люди не могут обосноваться на новом месте и "пустить корни"? Да потому, что чувствуя опасность, никто не может трезво мыслить и контролировать ситуацию. Поэтому, депортация, когда людей вывозят насильно, мало чем отличается от того, когда человек вынужден уехать через опасность быть убитым или раненым. Чувство опасности тесно связанно с неопределенностью и тревогой. Подобные чувства люди переживают во время террористической угрозы, например, в самолете, захваченном террористами", – рассказывает психолог – травмотерапевт Марта Пивоваренко.
Люди помнят, что такое страх. Фото: AFP
Эксперт говорит, что человека может сломать даже то, что их дети не могут ходить в школу, расти и развиваться в нормальных условиях. "Они "вырваны" из своих мест и стали жертвами обстоятельств. Также стоит учесть менталитет жителей Донбасса, которым постоянно нужна стабильность. Когда ее нет, снова возникает чувство опасности и агрессия", – поясняет Марта Пивоваренко.
На вопрос, а почему человеку так дороги родные стены, психолог отвечает, что наша память имеет уникальную возможность давать нам силу. Когда нам сложно – мы пересматриваем старые фотографии, даже тех, кого уже нет. Это кладезь энергии, который позволяет черпать ресурсы. Когда этого нет, остается минимальный запас сил. Все это приводит к суицидным мыслям, потере смысла жизни и даже попыткам самоубийства.
"Моя знакомая – 15-летняя девочка, была во Львове и вернулась назад, в нейтральную зону, в ее доме – разрушена стена, а дыру она заклеила картоном и пленкой. Но ей нужны эти стены. Люди, принимая условную безопасность в родном городе, согласны на нее, больше, чем на "подвешенное состояние" за его пределами", – добавила Марта.
Напомним, ранее мы писали о том, как жительница Донецка 29 дней искала жилье и работу во Львове, но вернулась назад домой, где стреляют, нет ни денег ни продуктовых запасов.