Повелитель одесских аукционов: "Лицитатор – халиф на час"

Стоит только ему занести руку и звонко стукнуть деревянным молоточком, как раз!.. И ушел, улетел очередной кусочек одесской земли в частные руки. "Сумма, которая пошла в казну "за продажу родины" исчисляется миллиардами гривен. Точных подсчетов, я, к сожалению не проводил, но с моего молотка ушло лотов больше, чем на миллиард", — говорит Эдуард Каражия.

Эдуард Андреевич считает, что работу лицитатора нельзя назвать профессией: "Нет такого удостоверения, такой корочки — лицитатор, потому что этому нигде не обучают. Лицитаторами рождаются", — считает он.

Самый первый аукцион Эдуарда Каражии состоялся в 1994 году в Николаеве. "Аукцион был связан с малой приватизацией. Лот, который был выставлен, не сделал достаточного количества шагов, не был продан — и в итоге его вообще сняли с торгов", — с улыбкой вспоминает он свой "первый блин".

ЭКСПРОМТ. "Раньше в Одессу приезжал лицитатор из другого региона, и, чтобы сэкономить на его транспортных растратах, на проживании в гостинице, у организаторов торгов возникла идея в необходимости "запасного" лицитатора. Когда приезжий лицитатор чуть не сорвал аукцион, попросту говоря — напился, мне предложили провести один аукцион, потом второй, третий. А потом начались звонки, я разъезжал по Одесской области, потом ездил в Крым. Были такие дни, когда у меня было и по три аукциона было в день. Один в 10 часов, второй — в 12, третий в 15 часов. Когда ты востребован, тебя ищут, а не ты ищешь, тогда ты и понимаешь, что это твое", — говорит лицитатор.

Фирменный стиль Эдуарда Андреевича — в достаточно напряженной атмосфере, царящей во время торгов, ввернуть какую-то шутку, дабы легко и непринужденно разрядить обстановку и сбавить накал. Он может напомнить счет состоявшейся накануне игры "Черноморца" или сострить по поводу очередного лота. "В ход торгов всегда хочется внести что-то живое, чтобы они как-то запомнились, оживить саму процедуру. Где-то отступления сочиняются на ходу, где-то — это домашние заготовки. Главное, чтобы это было интересно всем присутствующим", — уверен он.

Проведение торгов требует максимальной концентрации и внимания лицитатора. "Главное — не ошибиться! Это очень большая ответственность. Фактически лицитатор — это халиф на час. Во-первых, в процесс торгов никто не имеет право вмешаться — ни начальники, ни участники, ни те, кого не допустили. Если лицитатор сказал "продано!", значит, объект продан. Протокол подписан. Это уже второй вопрос — законно или незаконно и какие могут быть последствия. Во-вторых, процедура торгов имеет жесткие правила и каноны. И нарушения могут привести к тому, что проигравшее лицо подаст в суд и в итоге оспорит результат аукциона. Тогда торги заново будут проводиться, а это уже как пропущенный гол в собственные ворота, — объясняет Эдуард Каражия. — Я стараюсь выбирать максимально высокий темп торгов. Прежде всего — мы все спешим. И потом, когда торги идут быстро, все собраны и вникают в процесс. А когда вяло — то, естественно, всем становится скучно. Так что главное — скорость, быстрота, оперативность, зрелищность. Но есть место и паузам, которые приходится выдерживать, чтобы не получилось так, что проигравшая сторона сказала, что у нее было мало времени принять решение и победить".

Лицитатор говорит, что провести торги — это не конфету съесть и не в кафе посидеть: "Есть определенные стрессовые ситуации. Но сейчас аукционы, в особенности земельные, стали немного проще, потому что есть фиксированный шаг. А вот в классических аукционах, которые я раньше проводил, шаг определялся в размере 10% от предыдущей названной цены. По ходу торгов мне приходилось все время подсчитывать цену. Это не то, что домашняя заготовка, где каждый шаг заранее прописан до копейки. Но в этом есть и свои плюсы — аукцион проходил живее, активнее и даже рост цены был быстрее".

ЭКОНОМИСТ. Эдуард Каражия преподает экономические дисциплины в Одесском государственнм экономическом университете. Он читает предметы, связанные с национальной экономикой и ее государственным регулированием, экономику организации предпринимательской деятельности. "Все, что связано с макроэкономическими процессами, приватизация — это мой профиль", — уточняет он. Естественно, после зашла речь о приватизации ОПЗ. "Я бы его продал однозначно, — говорит Эдуард Андреевич. — Дальнейшие расходы по содержанию этого завода не будут целесообразными, и экономические показатели деятельности ОПЗ будут совершенно другими, заниженными. Общественность — против приватизации, в частности, упор делается на экологическую ситуацию, это все детский лепет. Потому что когда Чернобыль взрывался, он был в государственной собственности. Не столь важно, кто является собственником, важно, какой ведется менеджмент, какая ведется организация экологической защиты предприятия".

В практике Эдуарда Каражии случалось и такое, что на аукционе пришлось торговать... собственным молотком. "Это сейчас на земельных аукционах количество лотов незначительное, но на моей памяти были аукционы приватизации в Одессе, когда было, например, по 18 лотов и торги шли почти три часа. Это действительно был марафон и тяжелая физическая работа. Когда уходили какие-то знаменательные объекты, 19-м лотом я выставлял свой молоток, и он неплохо продавался", — вспоминает лицитатор. Правда, за какую сумму ушел его "инструмент" в руки азартных покупателей, он так и не сказал.

Родные Эдуарда Андреевича уже привыкли видеть его по телевизору: "Радуются, что папу увидели в очередной раз, — говорит он. А вот обучать премудростям своей деятельности кого-либо лицитатор не спешит. — Зачем создавать себе конкуренцию?.. Когда сильно переутомляюсь, просто считаю до 10 и обратно".

ДОМОЙ ПОД ОХРАНОЙ

Работа лицитатора не только ответственная, но и опасная. Эдуард Каражия вспомнил случай, когда он после аукциона был вынужден возвращаться домой под охраной: "Это было в неспокойные 90-е, в годы бандитских "разборок", пальбы. Дело было в Мелитополе. Тогда среди остальных лотов аукциона на продажу выставлялось и одно городское кафе. Уже позже я узнал, что во время бандитских перестрелок здесь погиб молодой парень армянской национальности. Его отец решил в память о сыне, стать хозяином этого кафе. Но он не просто хотел его купить, он хотел купить его почти "бесплатно". Как минимум — по стартовой цене. Но во время торгов этот объект был продан, было сделано несколько шагов и купили кафе другие лица. Разгневанный отец погибшего парня обратился к руководству города с претензиями, а те все перевели на меня, мол "мы предупредили лицитатора, а он вот какой плохой оказался". Самое интересное, что я ничего об этом знал, и удивлялся такому вниманию и заботе к моей персоне: домой из Мелитополя меня сопровождала вооруженная охрана".

ПРОДАЛ ПО СТАРТОВОЙ ЦЕНЕ — ОСТАЛСЯ БЕЗ ЗАРПЛАТЫ

Зарплата распорядителя торгов напрямую зависит от того, что он продает и сколько шагов во время торгов сделает. Эдуард Каражия работает по трудовому соглашению: "В этом документе мы оговариваем конкретные условия — в зависимости от количества лотов, их сложности, стоимости. Однако бывают такие аукционы, где моя зарплата практически равна нулю. Потому что есть такие лоты, как например, объекты незавершенного строительства, которые сами по себе стоят копейки, — рассказывает лицитатор. — Бывает и так, что работы, проводимые организаторами торгов, стоят значительно дороже самого объекта. А объект продать надо: где-то план выполнить, где-то продать незавершенное строительство под разборку. Чаще всего это объекты в сельской местности, они неликвидны, но мы их продаем. Поэтому и оплата может быть копеечная".

Эдуард Андреевич не называет свои доходы, однако не стесняется говорить, что зарплата лицитатора может быть и очень хорошей. "Это Одесса дока в земельных аукционах. А есть такие регионы, где аукцион воспринимается как нечто необычное, вообще как чудо, — объясняет он. — Бывали случаи, когда меня вызывали любым транспортом, я летел с пересадкой через Киев, потому что прямых сообщений в те регионы нет. Однако и поработать там надо было больше. Поскольку это первые аукционы — нет наработанной правовой базы, ряд положений содержит юридические и правовые ошибки. Но, естественно, и зарплата там была совсем другая, намного больше, чем мне платят в Одессе".