Крейсер Рюрик, фото из личного архива
В Харькове мы нашли внучку матроса с крейсера "Рюрик" — того самого, на котором замышлялось, но не состоялось цареубийство Николая II. Нина Юрьевна Дедусенко рассказала о жизни и приключениях своего деда-героя Михаила Васильевича Григорьева. О том, как строгий отец-генерал отправил его юнгой на корабль, как капитана второго ранга Григорьева едва не повесили, как 17 раз он мог утонуть, 117 — получить вражескую пулю, а один — умереть от голода.
РАГУ ИЗ ВОРОБЬЕВ. Миша Григорьев рос в обеспеченной дворянской семье в Вильно (Вильнюс). И хотя был он младшим из семи братьев и сестер, ни балованным бездельником, ни нежным мечтателем не стал. А вырос человеком с тяжелым характером и кулаком. Любил песню "Варяг", рассказы о победах и необычные выходки. Как-то, рассказывает Нина Юрьевна, настрелял в саду воробьев, принес домой и велел жене приготовить. Верная Сашенька, преодолевая жалость и отвращение, выполнила приказ. Изысканным блюдом хозяева накормили большую компанию, а когда все было съедено, Михаил Васильевич раскрыл секрет кулинарии. В другой раз подарил внукам-подросткам ружье, хоть и не боевое, но стреляющее. "Удивляюсь, как мы с братом не покалечили тогда друг друга", — вспоминает Нина Юрьевна. Детей разоружили соседи, когда недосчитались в окнах нескольких стекол. Михаила Васильевича эти шалости, вероятно, потешали. Ведь и сам он когда-то был трудным ребенком. Читать не любил, учиться не хотел. За это в 9 лет был отправлен юнгой на корабль. И это подействовало: Миша взялся за ум и книжки, закончил 4 класса реального училища и полный курс гражданского морского училища. Поступил на флот и очень скоро дослужился там до капитана второго ранга.
Когда в воздухе запахло войной с Японией и революцией, команда капитана Григорьева восстала, но бунт подавили, а бунтовщиков приговорили к повешению. Избежать виселицы Михаилу Григорьеву помогло происхождение: по материнской линии он был родственником графа Шереметева. Уже спустя десять лет родство с Шереметевыми пришлось тщательно скрывать. После бунта офицера разжаловали в матросы и сослали на крейсер "Рюрик". Тот самый, на котором замышлялось, но не состоялось цареубийство, тезку другого "Рюрика", героически погибшего в битве при Цусиме. Матрос Григорьев быстро дорос до мичмана, а когда началась Первая мировая, семья из Вильно разъехалась, кто куда. Кто-то оказался в Москве, кто-то — за границей, старшая сестра Надежда с мужем-инженером отправилась в Майкоп строить стратегически важную кавказскую магистраль. Здесь Михаил Григорьев познакомился с будущей женой Сашей. "Рюрик" сражался в составе отряда особого назначения Балтфлота, в ноябре 1916-го броненосец был подбит немцами, но не погиб и самостоятельно вернулся в порт.
В 1941 году, когда немцы уверенно продвигались на восток, 55-летний Михаил Васильевич Григорьев решил из Майкопа "пробираться к нашим". Сам, без снаряжения, с мешочком сухарей и флягой воды, он отправился на Кавказский хребет. Уже через месяц по ту сторону гор полуживого старика в изорванной одежде нашли солдаты и принесли в госпиталь. Каково же было удивление юного доктора Людмилы, когда, войдя в палату, она узнала в пациенте собственного отца. Михаил Васильевич быстро пошел на поправку и опять отправился в ополчение. До Берлина, правда, не дошел — был комиссован по болезни, но несколько орденов заслужить успел.
"СМОТРИ-КА, НИНКА, ЭТО Я!"
Навоевавшись, капитан Григорьев едва ли не ежедневно водил отряды охотников — на медведя, на волка, на кабана. Во дворе майкопского дома, вспоминает внучка Нина, вечно что-то пищало, визжало и кудахтало. Григорьев был не только председателем Общества охотников Адыгеи, но и директором Северокавказского заповедника. Редких животных, попавших в капкан, он привозил домой и выхаживал. Было время, когда в одной из комнатенок 4-комнатного дома жили 300 куниц. Перед домом важно выхаживали павлины, суетились цесарки, паслись косули. Главной его любовью после моря стали собаки. Позднее Михаил Васильевич стал председателем Союза художников Адыгеи. "Я не помню, чтобы дед сам рисовал, но художники любили у него собираться", — говорит Нина Юрьевна. Уже в 60-е, когда семья переехала в Харьков, Нина с дедом пошли в исторический музей и наткнулись на экспозицию крейсера "Рюрик". "Смотри-ка, Нинка, это я!", — закричал дед, ткнув в одну из фотографий.
ЖЕСТОКИЙ ДЕД + МЯГКАЯ БАБУШКА
В один из приездов в отпуск к сестре моряк Григорьев встретил Сашеньку Грекову — тихую образованную девушку. Саша была из простой казацкой, хотя и небедной семьи. Отец ее до конца жизни расписывался крестиком и сроду не видывал техники сложнее телеги, но дочерям образование дал. Что привлекло бесшабашного вояку в Саше, внучка не смогла разгадать до сих пор. "Тогда в брак вступали иначе. Дед был жестоким человеком, бабушка — мягкой, интеллигентной… Зато в старости все изменилось: Сашенька, Мишенька", — вспоминает Нина Юрьевна. В ноябре 1916-го, когда броненосец был подбит немцами, мичман Григорьев попал в какую-то переделку. Как черт из табакерки, возник на пороге дома у сестры в Майкопе — грязный, голодный, раненый. На все расспросы отмахивался: "был на баррикадах, выручили братушки". А едва обрел человеческий вид, заявил: "Вот моя невеста". На "Рюрик" он больше не вернулся. Меньше чем через год у них родилась дочь Людмила.