В Одессе выяснилось, что Пушкин к службе непригоден

"Избавьте меня от Пушкина; это, может быть, превосходный малый и хороший поэт, но мне бы не хотелось иметь его дольше ни в Одессе, ни в Кишиневе..." — с такими словами взмолился Новороссийский генерал-губернатор Михаил Семенович Воронцов в своем письме от 14 мая 1824 года к министру иностранных дел России графу Карлу Нессельроде. Просьба была обращена по адресу, ведь Александр Сергеевич, как коллежский секретарь, числился за этим департаментом и был отправлен "добровольно-принудительно" в служебную командировку на юг России. Но, оказалось, что и там он пришелся "не ко двору"...

Появлению экстравагантного молодого человека в Одессе предшествовало пребывание его в Кишиневе, где мятежная душа поэта маялась и толкала его на экстравагантные поступки. Впрочем, экстравагантность была тогда в моде среди золотой молодежи, к которой относил себя и Александр Сергеевич. На службе, при местном департаменте иностранных дел, он появился всего лишь раз, по приезду. Дальнейшее пребывание его в столице Бессарабии, как тогда называли Молдавию, проходило под знаком Диониса и Венеры. Сразу несколько модных великосветских салонов были осчастливлены его присутствием. Но столичная знаменитость порой производил впечатление безумца. Шокируя уездных барышень, статский подпоручик в изрядном подпитии вальсировал под мазурку, навязчиво ухаживал за чужими женами и громко декламировал оскорбительные эпиграммы. Вызывающее поведение поэта провоцировало окружающих на конфликт. Рапорта о "неподобающем" поведении Александра сына Сергеева Пушкина поступали наместнику Бессарабии генерал -лейтенанту Ивану Инзову каждодневно. Но несмотря на жалобы своих подчиненных, генерал-лейтенант Инзов явно покровительствовал поэту. Даже тогда, когда тот совратил жену кишиневского богатея Инглези цыганку Людмилу-Шекору и был вызван на дуэль, Инзов посадил его на 10 суток на гауптвахту, где навещал его, принося с собой шампанское и мадеру.

Но даже глупость и скуку провинциальной жизни можно было отразить в стихах. По признанию самого Пушкина, в Кишиневе он большей частью сочинял "рифмованную" матерщину, часть которой затем ходила в полулегальных списках по России и была крайне популярна. Мало кто знает, что Пушкин очень "уважал" отечественную матерщину как "истинное проявление души русской". Обстановка вокруг поэта тому способствовала. В Кишиневе он частенько наведывался в публичный дом "мадам Майи", где застрявал порой на несколько суток. Но даже у Инзова терпение закончилось после очередной матерной эпиграммы Пушкина, в которой тот помянул своего покровителя. Так неожиданно Александр Сергеевич оказался в Южной Пальмире.

Отправляя Пушкина в Одессу, Иван Инзов предварительно списался с Петербургом, где привел несколько неопровержимых доводов в пользу отправки в портовый город сумасбродного поэта. Но самой главной причиной было отдаление поэта от границы. Пушкин уже тогда был "невыездным" и за ним плотно присматривало 3-е отделение — тайная имперская полиция. Первое время в Одессе поэт вел себя как приличный служака-чиновник. Он вовремя приходил на службу и даже переводил с французского и английского портовые "реляции". Но знакомство с прелестной женой графа Воронцова Елизаветой Ксаверьевной изменило все. Взаимная симпатия не осталась незамеченной "полумилордом" Михаилом Воронцовым. Намеченная было Елизаветой Воронцовой увеселительная поездка на яхте в Крым сорвалась. Желая удалить Пушкина от своей жены, Михаил Воронцов отправил его в знаменитую командировку в Херсон, на борьбу с саранчой. Апофеозом пушкинской войны с насекомыми стал не менее знаменитый стихотворный доклад: "Сидела, сидела, все съела, и вновь улетела...". На составление этого отчета Пушкин потратил более полутора недель и более 100 рублей казенных денег... После того, как Пушкина перестали приглашать на светские рауты в дом генерал-губернатора, поэт вошел в очередной "вираж" сумасбродства и колючих эпиграмм. Весь город повторял знаменитые строки, адресованные Воронцову: "Полумилорд...полуневежда...но есть надежда, что будет полным наконец!". Многочисленные пересуды вызывал необычный наряд Пушкина — в порту он прикупил по случаю турецкую феску, и, водрузив ее на голову, посетил Ришельевский лицей. Михаил Воронцов не был мстительным, тем более флирт с женами своих начальников был своеобразной приметой того времени, но сам Пушкин для Одессы был катализатором брожения, возмутителем общественного спокойствия — такой себе "информационной бомбой". Поэтому в 1824 году, к облегчению городского начальства, Пушкин был отозван из Одессы.

ОДЕССКИЙ ДОЛЖОК ПУШКИНА

В Питер Пушкина отправили, убедившись в его неспособности к государственной службе. Увы, но службе мешал сумасбродный нрав гениального поэта. В Одессе Александр Сергеевич впервые начал получать жалованье государственного служащего – около 40 рублей в месяц, что на нынешний пересчет составляет более тысячи долларов. Но это было каплей в море. Карточная игра, каждодневные пирушки требовали все новых денежных заемов. В итоге Александр Сергеевич задолжал почти всей Одессе, но это его не смущало, так как жизнь в долг была ему давно привычна. Но последней каплей все таки стали многочисленные скандалы с участием жен влиятельных людей Одессы. Стараясь поскорее избавиться от гениального дебошира, в канцелярии ему выдали огромную сумму на проезд – 348 рублей и отправили восвояси. Провинциальное сонное спокойствие было восстановлено!