В Одессе почти 50 тыс мусульман. Фото О.Константинова
Все чаще выходцы из Арабских Эмиратов, Пакистана, Сирии, Чечни покидают родину и находят свое место под солнцем в Одессе. Одни приезжают, чтобы выучиться на медиков или инженеров, другие — поправить материальное положение. Таким образом, количество последователей Мохаммеда в нашем регионе увеличивается в арифметической прогрессии, и сегодня их число достигает 50 тысяч. Для сравнения, в 1989-м в Одессе проживали 10 тысяч мусульман. А всего в Украине их сейчас около 2 миллионов.
Некоторые достигают серьезных карьерных высот в бизнесе и не жалеют средств на строительство мечетей в Южной Пальмире, кто-то перебивается с хлеба на воду — истово грызет гранит науки в вузе, параллельно подрабатывая таксистом или официантом. В гостеприимной Одессе им порой приходится ох как несладко. Ведь нередко мусульмане слышат в свой адрес уж больно нелицеприятные вещи, а могут и отхватить тумаков. Но тем не менее, многие не спешат возвращаться в родные пенаты. Побывав в гостях у сирийского шейха, отведав пахлавы на восточном базаре в сердце Одессы и заглянув в мечеть, "Сегодня" попыталась выяснить, почему же наш город так влечет мусульман.
ЕДУТ УЧИТЬСЯ И ЗАРАБОТАТЬ НА СВАДЬБУ
У трех городских мечетей совершенно разные приходы. "Дом Аллаха" на Балковской местные называют ваххабитским, хотя никакого отношения к этому одиозному направлению в исламе он не имеет. Просто туда ходят в основном северокавказские горцы, на родине которых ваххабизм набирает обороты. Мечеть на Слободке (площадь Молодежи) — чисто арабская. А вот в культурном центре на Ришельевской собирается полнейший интернационал — от темнокожих граждан Республики Гана до индонезийцев.
"Это только для вас, христиан, мы — единая монолитная группа. На самом деле, мусульманское общество раздирают противоречия. Даже в Одессе. Кавказцы не любят арабов, сунниты — шиитов (их в Одессе, правда, очень мало — часть азербайджанцев и иракцев, а также иранцы) и тому подобное. Единственное, что нас объединяет, — вера в Аллаха, но этого недостаточно", — говорит студент-ливанец Джаухар.
"Арабские и турецкие бизнесмены после распада СССР начали рассматривать Одессу как ворота для продвижения в Украину и дальше, в Европу, — анализирует ситуацию социолог Николай Иванов. — Отсюда обилие работающих у нас компаний и граждан этих стран. Второй аспект — привлекательность наших вузов, прежде всего медицинских, для арабов: качество, конечно, по сравнению с европейским хромает, зато цена вполне приемлема. Третий момент — это конфликты и войны на Северном Кавказе, породившие поток беженцев".
Впрочем, ситуация может измениться. Как рассказали нам представители организации "Аль Масар" ("Радуга"), страны Ближнего Востока потихоньку меняют отношение к украинским дипломам (особенно медицинским), потому что те зачастую "купленные". В частности, о том, чтобы перестать признавать наши документы о высшем образовании, подумывает Сирия, Ливан и Египет. Таким образом, одесские вузы, обучающие иностранцев, рискуют лишиться клиентуры, а значит, и прибылей.
Кроме политики и экономики, есть и другие причины, вынуждающие мусульман покидать свои страны. Узбек Темир, например, приехал в Украину, чтобы заработать на… свадьбу. По законам шариата, для заключения брака обязательным условием является выплата женихом так называемого махра (дословно "подарок") невесте, который остается с ней и служит гарантией ее достойной жизни в случае развода. В тюркских странах, к которым относится Узбекистан, к махру добавляется калым — подарок семье невесты, то есть выкуп. Если считать оба вида платежа, Темиру нужно предоставить $20 тыс. Вот он и отправился к нам на заработки — днем вкалывает на стройке, вечером — таксует. "Лет через пять, если буду во всем себе отказывать, соберу, — говорит он. — Или плюну на все и женюсь здесь".
Арабы сейчас — самые богатые и влиятельные люди среди одесских мусульман, утверждают сами верующие. Достаточно вспомнить основателя Арабского центра, сирийца Аднана Кивана, чьи бизнес-интересы сосредоточены в сфере недвижимости, и его брата Мумара Кивана. Прочие магометане предпочитают заниматься торговлей (например, азербайджанцы традиционно продают арбузы-дыни), некоторые владеют ресторанами и кафе. Есть мусульманский капитал и в гостиничной отрасли. Множество сирийцев и ливанцев работают у нас таксистами-нелегалами. Есть, к сожалению, и этнические преступные группировки (в том числе арабские), однако участники ОПГ составляют в общине незначительное меньшинство.
РАХАТ-ЛУКУМ И "ЧИСТОЕ" МЯСО
Мы прогулялись по "арабской Одессе" с одним из лидеров общественной организации "Аль Масар" ("Радуга") Мохаммедом Амином. Наша экскурсия началась с мечети на Ришельевской, возле которой по пятницам работает небольшой базарчик. Здесь можно купить рахат-лукум, пахлаву и другие восточные сладости, консервы с арабскими надписями на этикетках, оливковое масло домашнего приготовления, мясные продукты, в которых, как объяснили продавцы, "точно нет свинины, мамой клянусь". Стоит, правда, все это великолепие недешево — в среднем на 10—15% больше, чем в супермаркете, однако раскупают товар быстро: по словам моего спутника, лучше переплатить, чем осквернить себя "нечистой" пищей. Среди покупателей есть и не-мусульмане. 57-летняя Вера Ивановна, например, ходит сюда, потому что "здесь не обвешивают".
После мечети мы с Мохаммедом отправились на Привоз… Атмосфера огромного и по-восточному грязного рынка, наш спутник в традиционном арабском плаще — на миг показалось, что мы бродим по Дамаску. В районе Преображенской Мохаммед нырнул в маленькую подворотню, откинул коврик, заменяющий дверь, и нашему взору предстал уютный ресторанчик, вопреки ожиданиям, чистый и наполненный вкусными запахами. "Это заведение держит наш брат, — рассказал Амин. — Здесь не торгуют алкоголем и табаком, в меню нет свинины, а блюда приготовлены с соблюдением всех предписаний Аллаха". В ресторане могут бесплатно покормить нуждающегося. "Моральные основы бизнеса детально описаны в Коране", — говорит Мохаммед. Так, запрещено давать деньги под проценты — должник обязан вернуть только заемную сумму в заранее оговоренное время. Если же кредитор понимает, что заемщик не в состоянии вернуть деньги, долг ему прощают.
На стол тем временем подали одно из традиционных арабских блюд — жареную курицу, приправленную огромным количеством специй. К ней прилагается блюдечко с острым чесночным соусом. Мохаммед ест без ножа и вилки, беря мясо правой рукой — левая у арабов считается нечистой, потому что предназначена для личной гигиены. Кусочки курицы заворачиваются в лепешку, макаются в соус и отправляются в рот. Очень вкусно!
Обслуживал нас официант Ахмад, он же украинец Виталий Арцеблюк — правоверный мусульманин, принявший ислам "по велению души" с легкой руки родной тетки. "Она дружила с женщинами, вышедшими замуж за мусульман, потом как-то повела меня в мечеть, — рассказывает парень. — Там меня поразила атмосфера, совсем не похожая на ту, что в церкви". По словам Виталия, родные сначала были против его выбора, но потом, увидев, как он изменился, — перестал пить и курить, — стали относиться лучше. Сейчас новообращенный изучает арабский и Коран, мечтая получить религиозное образование. "Мусульманину легче найти работу — всегда найдется брат, который поможет, чувствуешь себя социально защищенным", — говорит Виталий.
"НАШИХ НАЗЫВАЮТ РАБАМИ И БЬЮТ"
Проблема ксенофобии официальными лицами исламской общины обычно не озвучивается. Дескать, никакой вражды к нам нет. Но рядовые мусульмане более откровенны: по их словам, и с непониманием чиновников, и с открытой ненавистью, и даже агрессией со стороны одесситов мусульмане сталкиваются чуть ли не ежедневно. "Кастрюльщику" из Сирии Ахмету, например, достается от конкурентов, а среди них, как правило, и украинцы, и армяне, и грузины: "Даже бьют наших, бывает, — утверждает иммигрант из Дамаска. — Меня пару раз "приложили" на ж/д вокзале. Только потому, что араб. Еще чуркой обозвали. И гаишники местные чаще чем других трясут".
Уроженец Конго Салим Лбава страдает не только из-за своей религии, но и цвета кожи: "Называют негром, нигером, то есть рабом, пару раз пытались напасть, но, к счастью, я сам не слабый, и ноги у меня быстрые. Убежал… Работу найти трудно. В Конго тоже жизнь не сахар, ислам у нас (в ДРК исламистов от 10 до 25% населения. — Авт.) до сих пор официально не признан, однако, там хотя бы не бьют".
Хуже всего, как ни странно, приходится чеченцам. По словам приехавшего из Грозного поэта и богослова Асланбека Мерсиева, "если ты нохчий (самоназвание чеченцев. — Авт.), с тобой любой чиновник, прикрываясь словами о терроризме и необходимости борьбы с ним, что хочешь сделает". "На границе говорят: мол, есть негласное указание: грузы, принадлежащие чеченцам, не пускать и не выпускать, но вы можете решить вопрос — сами знаете как", — рассказывает мужчина. "Как можно меня считать врагом России, если я люблю ее и понимаю, что не может Чечня существовать вне русской цивилизации? Я пишу как на языке своего народа, где одним словом можно заменить целое предложение, так и на языке Пушкина, я ненавижу войну…" — говорит Асланбек.
"Многие наши скрывают свое происхождение, называют себя дагестанцами, ингушами, осетинами — только не чеченцами, — подтверждает слова Мерсиева руководитель Конгресса вайнахов Украины Хусейн Берсанукаев. — Причем, если при Кучме еще какое-то послабление было, принимали наших беженцев (при этом наше государство давало им единоразовую выплату — семь гривен "на обустройство". — Авт.), то после "оранжевой революции" начался настоящий террор в отношении чеченцев".
"Многие наши скрывают свое происхождение, называют себя дагестанцами, ингушами, осетинами – только не чеченцами, – подтверждает слова Мерсиева руководитель Конгресса вайнахов Украины Хусейн Берсанукаев. – Причем, если при Кучме еще какое-то послабление было, принимали наших беженцев (давая им при этом издевательские семь гривен), то после оранжевой революции полный запрет и начался настоящий террор в отношении чеченцев". По словам Берсанукаева, сейчас его соотечественников не пускают на порог даже одесской мэрии, глава которой Эдуард Гурвиц был когда-то более чем лоялен к чеченцам.
А между тем, говорит Мерсиев, приезжая сюда, чеченцы сознательно отказываются от целого ряда наиболее одиозных обычаев своей родины. Скажем, в Одессе не практикуется воровать потенциальных невест (если "умыкание невесты" и происходит, то по обязательному согласию похищаемой), на свадьбах и других праздниках не стреляют в воздух. "В чужой монастырь со своим уставом не лезем", — утверждают вайнахи.
ХИДЖАБ СПАСАЕТ ОТ ХАМОВ И РОДНИ
Мусульманские женщины чаще других становятся объектами издевательств. "Хиджаб для расиста — как красная тряпка для быка, — рассказывает студентка ОНУ им. Мечникова Хадиджа Сулейманова. — Бить, как это было с нашими сестрами в московском метро после терактов, не били, но плевали в спину. В некоторых кидали камни".
У коренной одесситки Натальи, принявшей ислам после посещения грандиозных мечетей Шарм-эль-Шейха и Каира, ситуация иная, чем у Хадиджи. В хиджабе она стала чувствовать себя уверенней, говорит: хулиганы перестали приставать, а милиция — хамить. "То ли боятся, то ли уважают, — недоумевает Наташа. — Когда я веду машину, кого-то случайно подрезаю, сначала слышу мат, а потом водитель замечает меня в платке и замолкает".
Вообще, из принимающих ислам горожан большинство — женщины, причем не все делают это вслед за мужем, многие так спасаются от неурядиц в семье и на работе. Новообращенные стараются не разрывать старых связей, хотя многих отталкивают родные и близкие.
Бывает, вспыхивают острые конфликты. Например, чеченцу Асланбеку Мерсиеву, когда он женил сына, пришлось иметь дело с милицией: "Они полюбили друг друга, а девушка еще до того решила стать мусульманкой, за что ее фактически изгнали из семьи. Так вот — она приняла ислам, муфтий совершил обряд бракосочетания, молодые стали жить у нас. Узнав об этом, — как же, выйти замуж за чеченца, это же почти преступление! — ее семья написала заявление в милицию. Та приехала, нас начали пугать. Я позвал невестку, спросил, где и с кем она хочет жить. Она выбрала нашу семью".
ШЕЙХ-ПРОПОВЕДНИК И ПЯТЕРО ДЕТЕЙ
Нам удалось побывать в гостях у одесского шейха, сирийца Ахмеда Рустома. Так случилось, что визит пришелся на пятницу — сразу после намаза в мечети. Великолепный оратор-проповедник, который только что, активно жестикулируя, разъяснял на арабском заветы Мохаммеда, дома совершенно преобразился: эдакий добродушный толстяк, который радостно приветствует соседей, с удовольствием играет с пятеркой своих детей, самому младшему из которых два года, старшему — 13 лет, обожает футбол (болеет за Бразилию) и любит вкусно поесть.
В квартире Ахмеда почти ничего не говорит о профессии хозяина — разве что зеленые тарелочки с аятами Корана, да религиозные книги на полке. Жена муфтия Рагатт — скромная улыбчивая женщина, в отличие от своего супруга она пока не разговаривает по-русски, но упорно учится. "В Сирии она работала воспитательницей в детском саду, здесь занимается в основном домом и семьей", — нежно глядя на жену, рассказывает Ахмед Рустом. По его словам, ислам не запрещает женщине работать — главное, чтобы это не мешало воспитанию детей. При этом все заработанные деньги она может тратить на себя. Задача мужчины — полностью обеспечивать потребности семьи: вплоть до того, что он сам ходит по магазинам и базарам. "Если ей нужны какие-то деньги, чтобы, к примеру, платье купить — она просит у меня, я даю", — говорит Ахмед.
Эта семья живет в Одессе уже несколько лет. Им настолько понравился город, что они не прочь в нем осесть: принять гражданство, направить детей в украинские школы. А Рагатт даже начала осваивать украинскую и русскую кухни, научилась готовить борщ.
Несмотря на то что Коран разрешает многоженство (не более четырех жен), большинство мусульманок соперниц в доме не терпят, выступая против полигамии. Мусульманки, с которыми мы пообщались, уверили нас, что, кроме небольшого перечня запретов, — на открытую одежду, употребление алкоголя и т. д., — в целом исламская традиция довольно либерально относится к женским слабостям. Так, арабские красавицы много времени тратят на уход за телом, пользуются косметикой и даже посещают салоны красоты.
ПУТЬ В МЕККУ И ТАТАРСКИЙ КЛУБ
История одесских последователей учения пророка Мухаммеда берет свое начало задолго до основания нашего города. Ведь появилась "Причерноморская Пальмира", как известно, на месте мусульманского поселения Хаджибей, и среди первых ее строителей было немало татар-мусульман.
До революции у нас функционировали соборная мечеть (в самом конце ул. Старопортофранковской), две школы-мектебе, причем, одна женская, было и мусульманское кладбище — напротив Чумки. "Мусульманской" считалась "Московская гостиница", которую держали касимовские татары. Кроме того, именно в Одессе находилась центральная контора Российской империи по переправке паломников в Мекку через Константинополь со специальной паломнической гостиницей "Хаджилар Караван Серай", или попросту "Хаджи Хане". Верующие плыли на Аравийский полуостров пароходами. А возле "Шахского дворца", где ныне расположен главный офис Морского транспортного банка, в разрушенном во время Великой Отечественной здании находился "Татарский клуб", где собиралась и знакомилась молодежь, звучали татарские песни разных регионов, играли оркестры.
В советское время ислам в Одессе, как и по всей стране, был в глубокой опале. Магометанские традиции начали возрождаться только после распада СССР. В 1992 году по инициативе одной из самых активных мусульманок города Амины апа Халитовой и председателя общества татарской и башкирской культур, полковника запаса Маиса Батталова была зарегистрирована первая исламская община, которая открыла мечеть в бывшем детском садике на улице Якира. Роль имамов исполняли студенты-мусульмане, арабы. В 1994-м мечеть переехала на Балковскую, где находится до сих пор. В 1996-м году еще один молитвенный дом открылся на Слободке (при нем работает воскресная школа). В 2001-м мечеть, построенная на деньги сирийского бизнесмена Аднана Кивана, заработала в Арабском культурном центре на улице Ришельевской.
Олег Константинов