"Мне повезло быть с ним 33 года". Как думаете, о ком это? Не об умершем горячо любимом муже и не о страстном, но постаревшем любовнике. Так вчера мне сказала мама моего приятеля о своем сыне. Кто не в теме, вряд ли поймёт. А я плакала после, потому что я тоже мама, и я поняла, что она имела в виду, когда говорила это.
Тема разлук стала темой этой войны. Тема разорванных семей, в которых дети и родители оказались порознь политически, географически, навсегда. Вначале будто вынужденно, после – от удобства так жить. И с большим вопросом, как дальше? Дальше – это если родителям станет хуже, если возраст внезапно возьмет свое, если придется снова решать, оставаться в новой жизни или вернуться домой… Маме моего приятеля под восемьдесят. Говорит, что она долгожитель. В ее семье никто не жил так долго. Поздно родила, сама. Последние пять лет привыкает жить врозь с сыном и даже почти привыкала к тому, что у нее теперь новый статус одинокой старушки. Больше всего боится, что ей станет хуже в какой-то момент, и она свяжет руки сыну своей немощью и болезнью, а ему некуда ее забирать – жилья нет, работа не позволяет ему даже оплачивать отдельную квартиру в большом городе. "Только бы сразу", – говорит она о смерти спокойно, как некоторые говорят о будничных делах. Вся ее жизнь с мыслями о нем, хотя разумом, конечно, она все понимает – у взрослого сына взросла жизнь. Но каждое лето она выбирает из вишен косточки для его любимого варенья, чтобы передать ему несколько завернутых в газету баночек, а он передает ей лекарства и носочки – любовь в ее материальном воплощении.
Моя подруга отдала сына в 10-й класс в Киеве, где у нее никого не было. В интернат, в котором удалось договориться. Последние пять лет они живут врозь. И когда я пишу ей, что уже завтра я буду мамой первоклассника, подруга отвечает мне: "Он пойдет в школу ЗДЕСЬ, С ТОБОЙ". Кто не в теме, вряд ли поймёт все это. Ее единственный сын, которого она оторвала от себя в 15 лет. Его простуды и чужой город они проходили по телефону. Теперь у него взрослая жизнь, студенческие друзья, красивые подружки в том большом вузе, куда он легко поступил – мудрая мама продумала все на шаг вперед: украинский аттестат, большой город и твердая установка не возвращаться сюда ни под каким предлогом – идти только вперед.
Дочь моего приятеля оказалась пять лет назад в России. Единственная, любимая дочь. Да, телефонная связь и какое-никакое присутствие в ее жизни. Но он потерял сон. Он потерял покой. Он понял, что все пять лет ему не хватает воздуха в своем городе без нее. Даже отъезд жены он пережил легче. Каждый день он говорил о дочери со всеми будто безумный. Он проговаривал, как вернет ее сюда. Он смог купить ей украинский аттестат о среднем образовании. Он смог уговорить ее вернуться сюда на шесть лет обучения в мединституте. А она, вернувшись, сказала, что все равно не останется здесь и уедет снова в Россию через эти шесть лет. И эти шесть лет отцовского счастья мой приятель тянет, как последнюю сигарету, которую ему дали выкурить перед смертью. Он дышит с дочерью одним воздухом своего города, его города, чужого уже для нее.