Вчера, прогуливаясь по бывшей Меринговской улице, я очередной раз подивилась необъяснимому киевскому чуду. Или, если хотите, престранному совпадению.
Дом, в котором проживала некогда поэтесса Анна Ахматова построенный задолго до визита Анны Андреевны в Киев – украшен ее лицом. Маскароны на фасаде – точная копия лица молодой Анны Андреевны, тогда еще Горенко…
Маскарон на фасаде киевского дома Анны Ахматовой, по адресу Заньковецкая, 7 – точная копия лица молодой Анны Андреевны, тогда еще Горенко
Это незнакомое, нежное, хищное, трогательное девичье лицо 16-летней гимназистки киевской Фундуклеевской гимназии, еще совершенно непохожее на будущий, канонизированный, почти иконописный облик – горбоносый, перечеркнутый ровнейшей иссиня-черной челкой, укутанный псевдоклассической шалью.
Словно и этот модерновый дом, и сам Город Киев, заранее знали, кто именно будет жить по адресу Меринговская, дом 7, первый этаж, квартира 4. (ныне ул. Заньковецкая, 7).
Дом, в котором проживала в юные годы Анна Ахматова. Заньковецкая, 7
Нынешнем летом легендарной поэтессе Анне Ахматовой исполнилось 130 лет. В Киеве юбилей не заметили… И я не буду упрекать киевлян за недостаток внимания.
Может и не заслужила она?
Именно в Киеве с Анной Ахматовой произошли три события, полностью перевернувшие жизнь юной девицы – предопределившие ее будущую судьбу и всемирную славу.
Но сама Анна Киев не любила – и в 16, и в 17 и в 20 лет – и аттестовала его не лучшим образом. "Я не любила дореволюционного Киева, – признавалась она. – Город вульгарных женщин. Там ведь много было богачей и сахарозаводчиков. Они тысячи бросали на последние моды, они и их жены… Моя семипудовая кузина, ожидая примерки нового платья в приемной у знаменитого портного Швейцера, целовала образок Николая Угодника: "Сделай, чтобы хорошо сидело"... Нет. У меня в Киеве была очень тяжелая жизнь, и я страну ту не полюбила и язык…"
Она понимала себя Царскосельский музой, небожительницей Петербургского Парнаса. И злилась, когда ее автоматом записывали в украинки (девичья фамилия Горенко, родилась в Одессе, отец из Киевской губернии, да еще и "родом из казацкой старшины".)
И вполне возможно, чувства ее были взаимны – и Киев, в свою очередь, не любил Анну Андреевну? Оттого и подарил ей судьбу столь же славную, сколь и трагическую.
ИСТОРИЯ ПЕРВАЯ
Гостиница "Националь"
На деле будущая "Царскосельская муза" была музой из киевского Царского сада… где и получила свою поэтическую лиру.
Первая знаковая встреча Анны и Киева состоялась, когда Анне было всего 5 лет. Ее семья провела в Городе целую зиму. Горенки жили в гостинице "Националь", где позже располагался известный кинотеатр "Орбита", а ныне пристроился магазин "Roshen".
Под присмотром личной бонны Анна с сестрой ходили на прогулки в Царский сад (ныне Хрещатый парк) Здесь, пятилетняя Анечка нашла на дорожке булавку в виде лиры. И бонна сказала ей: "Ты будешь поэтом".
Сказала ли? Нашла ли?.. (Этой полумистической истории с лирой, посвящен мой роман "Киевские ведьмы. Выстрел в Опере". Но порой я задумываюсь, могла ли в реальности няня в 1894 году сказать девочке из патриархальной антибогемной семьи отставного капитана "ты будешь поэтом"?) Но нам остается лишь верить или не верить самой Ахматовой на слово.
Повзрослевшая Анна утверждала, что обладает исключительной памятью и в подробностях помнит мельчайшие события детства. С другой стороны, судьбоносная находка в комплекте с предсказанием, сделанным (как и положено в сказке) еще у колыбели, превосходно вписывалась в легенду о первой поэтессе Империи.
Анна Андреевна обладала воистину гениальной способностью собственноручно создать сказания о самой себе. Ни папа – одесский капитан, ни дед по материнской линии Эразм Иванович Стогов, служивший в канцелярии киевского генерал-губернатора Бибикова, ни ее многочисленная киевская родня – в эти мифы, легенды и сказки совершенно не вписывались.
Ни вписался в них и сам Город Киев. Связь с Городом, в котором Анна Горенко прожила не один год, в стенах которого родились ее первые взрослые строки, сделавшие ее потом знаменитой, в церкви которого она обвенчалась, Анна Ахматова не подчеркивала никогда. Она словно вымарала Киев из своей биографии.
Дед Анны Ахматовой – Эразм Иванович Стогов, служивший в канцелярии киевского генерал-губернатора Бибикова
ИСТОРИЯ ВТОРАЯ
Второй этап жизни Ахматовой в Киеве – история киевской Золушки. Перед тем как выйти замуж за "принца" и стать королевой поэзии – ей пришлось носить старые платья, хлопотать по хозяйству и чувствовать себя приживалкой богатых родственников.
В 1905 году грянула семейная трагедия – отец Анны Андрей Антонович Горенко бросил мать, ушел из семьи, а перед этим растратил наследственный капиталы жены. И матери пришлось вспомнить о киевских родственниках и старшей сестре Анне Эразмовне, проживавшей вместе с супругом известным юристом Виктором Модестовичем Вакаром
Поначалу их новым местом жительства стал адрес "Киев. Университетская, 3, квартира Вакар" (ныне улица Круглоуниверситетская) – Горенки переехали к тетке, где 16-летней Анне приходилась мыть полы и стирать, подстраиваться под чужой и чуждый уклад.
"Живем в крайней нужде… Денег нет. Тетя пилит. Кузен Демьяновский объясняется в любви каждые пять минут", – с тоской писала она в письме.
Поступив в старший класс Фундуклеевской гимназии, Анна держалась одиночкой – гордой, обособленной и нелюдимой. Вела себя, как королева, не только с девочками из богатых семей, но и с преподавательницами, осмелившимися сделать ей замечание.
Не поладив с теткой Вакар она, в конце концов, переезжает на Меринговскую к кузине Наничке – Марии Змунчилле, которой впоследствии посвятит целый цикл своих киевских стихов. (В 1915 любимая Наничка выйдет замуж за старшего брата Ахматовой и станет поэтессе дважды родней).
Но порой Мария уезжает из Города, и Анна снова должна перебирать на квартиру к нелюбимой тетке и писать жалобные письма друзьями: "Все праздники я провела у тети Вакар, которая меня не выносит. Все посильно издевались надо мной, дядя умеет кричать не хуже папы, а если закрыть глаза, то иллюзия полная. Кричал же он два раза в день: за обедом и после вечернего чая …Кроме того, меня угнетали разговоры о политике и рыбный стол…".
После окончания гимназии Анна вырвется из киевской мышеловки на год (из-за подозрения на туберкулез ее отправят к морю, в Севастополь), и вновь вернется сюда в 1908, чтобы поступить на Киевские Высшие женские курсы при Киевском университете им. святого Владимира.
Денег в семье по-прежнему нет. О красивых шляпках, хороших чулках она может только мечтать. В Киеве Анна по-прежнему чувствует себя мятежной королевой в изгнании.
И когда в Город приезжает ее царскосельский друг – поэт Николай Гумилев и делает ей предложение, она принимает его.
Из логова змиева,
Из города Киева,
Я взял не жену, а колдунью.
А думал – забавницу,
Гадал – своенравницу,
Веселую птицу-певунью.
Покликаешь – морщится,
Обнимешь – топорщится,
А выйдет луна – затомится,
И смотрит, и стонет,
Как будто хоронит
Кого-то,- и хочет топиться.
Твержу ей: крещенному,
С тобой по-мудреному
Возиться теперь мне не в пору;
Снеси-ка истому ты
В днепровские омуты,
На грешную Лысую гору.
Это стихотворение мужа Анны Ахматовой Николая Гумилева у нас, в Киеве, цитируют часто. Оно лучше других символизирует миф "все киевлянки – ведьмы", весьма популярный и в наши дни, и в далеком 1909 году, когда за столиком ресторана гостиницы "Европейская" Анна сказала Николаю долгожданное "да!" в ответ на очередное предложение руки и сердца.
Гостиница "Европейская" на Европейской площади. Ныне на ее месте Украинский дом, бывший Музей Ленина, в том же лице – будущая Администрация президента
Но мало кто поминает, что гостиница "Европейская" стояла прямо под киевской Лысой горой, известной так же как Чертово беремище или Владимирская горка. А их тайное венчание состоялось в одной из Николаевских церквей – в Никольской слободке, примыкающей к еще одной Левобережной Лысой горе Киева. И, в общем, у Гумилева таки были причины, утверждать, что он взял в жены киевскую ведьму…
Первый раз он сделал ей предложение еще в феврале 1907, когда приехал в Киев и посетил Анну в доме на Меринговской, 7.
"Гумилев – моя Судьба, и я покорно отдаюсь ей… Я клянусь Вам всем для меня святым, что этот несчастный человек будет счастлив со мной", – напишет она.
В октябре Гумилев снова прибыл в Киев… И Анна вероломно забрала свое согласие обратно.
Дальнейшая история их отношений оказалась долгой и мучительной, кажется, они были обречены на брак так же, как и на развод. Спустя два года и две попытки Гумилева покончить с собой – она снова согласилась выйти за него.
А незадолго до венчания напишет "Молитесь обо мне. Хуже не бывает. Смерти хочу".
Быть может, у нее просто не было иного шанса сбежать из ненавистного Киева?
Еще в 1907 году – Гумилев, студент Сорбонны уже успевший издать первый поэтический сборник "Путь конквистадоров", первый опубликует Анну в своем же журнале "Сириус". Он никогда не будет поклонником стихов жены… Прочитав ее первые поэзы, он скажет: "А может, ты лучше будешь танцевать? Ты гибкая". Но сам по себе брак с поэтом, вхождение в круг поэтического Олимпа в столичном Петербурге – помогут никому неизвестной бедной провинциалке из Киева почти в мгновение ока стать головокружительно-знаменитой, сразу же после выхода ее первой тоненькой книжечки "Вечер".
ИСТОРИЯ ТРЕТЬЯ
Николай Гумилев, Анна Ахматова и их сын Лев Гумилев
Третья история Анны и Киева – самая интересная.
В кажущемся хамским предложении будущего мужа, не писать, а плясать – не было пресловутого мужского шовинизма. Самые первые стихи Анны, среди которых влюбленному Гумилеву пришлось выбирать хоть одно достойное публикации – и впрямь были весьма и весьма слабыми.
Именно в киевский период жизни с Ахматовой происходит дивная метаморфоза. Посредственный стишки, которыми исписывает дневники каждая третья юная девушка – вдруг превращаться в магические песнопения.
Именно киевские стихи лягут на первые страницы ее дебютного сборника "Вечер", подарившего молодой поэтессе признание и славу.
Было ли это подарком Киева Анне?
Или наказанием?… ведь и маленькая лира из Царского сада, превратившее пятилетнюю девочку в большого поэта, и брак с Николаем Гумилевым, расстрелянным за контрреволюционную деятельность в 1921 году (главная причина, по которой их сын Лев Гумилев будет неоднократно арестован и проведен в тюрьмах больше десяти лет) – предопределит ее долю, столь же славную, сколь и трагическую. … позже, уже во Время второй мировой войны, во время эвакуации в Ташкенте Ахматова признается, что в юности была несправедлива к Киеву и не смогла оценить Город, в котором она оказалась против собственной воли.
Лишь после замужества, освобожденная от киевского рабства, регулярно приезжая в Город, где останутся жить ее мать и сестра, она увидит его иными глазами. Весной 1911, заглянув к матери по пути в Париж, будет бродить по древним киевским храмам и фиксировать встречи в своих тетрадях:
"В Киеве, кроме Св. Софии, запомнился пышный летний ливень, когда ряд улиц превращается почти в водопады".
"Необычен был Михайловский монастырь XI века – одно из древнейших зданий в России, – поставленный над обрывом, потому что каждый обрыв – бездна и, следовательно, обиталище дьявола, а храм св. Михаила Архангела – предводителя небесной рати – должен бороться с сатаной"…
Приехав в Киев в 1914 году, посвятит Городу стихи, которыми никогда не баловала его, будучи киевлянкой поневоле.
Древний город словно вымер,
Странен мой приезд.
Над рекой своей Владимир
Поднял черный крест.
Липы шумные и вязы
По садам темны,
Звезд иглистые алмазы
К богу взнесены
Путь мой жертвенный и славный
Здесь окончу я,
А со мной лишь ты, мне равный,
Да любовь моя.
"Киевский Врубель. Богородица с безумными глазами в Кирилловской церкви. Дни, исполненные такой гармонии, которая, уйдя, так ко мне и не вернулась".