Вид сверху. Одесский Свято-Архангело-Михайловский женский монастырь.
Свято-Архангело-Михайловский монастырь — единственная женская обитель на территории портовой Одессы. Он словно спрятан в глубине гаражно-дворовых джунглей, и даже не все местные знают, что здесь, а увидев, восклицают: "Надо же, монастырь!" Ворота слегка приоткрыты, охранник в будочке кивает головой, разрешая зайти. Со стен храма на вас смотрит архистратиг Михаил. Навстречу идут… коты — откормленные, с блестящей шерсткой, словно их только что вымыли шампунем. "Матушка наша котов любит, да и монахини тоже", — объясняет наша провожатая, помощница и водитель настоятельницы инокиня Инна.
Львы и ягнята.
К ИСТОКАМ. Кабинет настоятельницы матушки Серафимы похож на мастерскую архитектора — длинный ряд столов наполнен чертежами по строительству Трапезного храма. Рядом с чертежами — древние православные книги и иконы, которые матушка тщательно изучает перед тем, как отправить в реставрационную мастерскую или в монастырский музей "Христианская Одесса". "Я считаю, очень важно изучать историю, возродить то, что было утрачено, — говорит матушка Серафима. — Когда мы пришли сюда в 1991 году, монастырь был практически разрушен, из стен и крыш росли деревья. В советские времена здесь была туберкулезная больница со спецотделением для заключенных. Кроме того, здесь пытались лечить от наркомании и алкоголизма. Я с матушками жила в здании, примыкающем к моргу — кельями с прогнившим полом и потолком, куда приносили умерших и просто оставляли. Более 5 лет мы видели, какие приступы бывают у туберкулезных больных, как мучительно они умирают. Изо всех сил пытались им помочь. Как-то помню, одному из них во время тяжелейшего приступа я отдала свой крестик — самое дорогое, что у меня было на тот момент. Приступ прошел, а больной уже на следующий день умудрился уйти в город и обменять мой крестик на бутылку водки. Вскоре он умер. И подобных случаев и смертей здесь было предостаточно".
Кабинет настоятельницы. С одной стороны — огромная библиотека, с другой — много икон.
ЖЕНА ХРУЩЕВА. "Интересно, что бы на это сказал Никита Сергеевич Хрущев, по приказу которого закрыли Свято-Архангело-Михайловскую обитель. Или его жена, которая в 1915 году училась здесь, при монастыре в епархиальном училище, которое считалось уникальным, — говорит настоятельница. — Девочки обучались тут не столько светским наукам, сколько духовным. Их учили быть женами — хозяйкой дома, матерью семейства! Воспитанницы обучались вести домашнее хозяйство, шить, вышивать, готовить, консервировать. А также культуре общения, этикету. Неудивительно, что ребята из соседних гимназий периодически брали нашу обитель штурмом, перелезали через заборы, чтобы познакомиться с такими прекрасными воспитанницами, которых учили быть образцовыми во всем. Лучшего женского воспитания во всей Одессе не было! По настоянию игумении, монастырь даже оградили высоким забором, но это только подогревало интерес, и "штурмы" продолжались. Именно этот училищный профиль монастыря мы и решили восстановить".
ВОЗВРАЩЕНЦЫ. В первую очередь матушка постаралась вернуть монахинь, которые были здесь до 1961 года: "Вернулось к нам около 30 матушек. Некоторые приезжали даже из других городов и даже стран! Мы построили новые корпуса Дома милосердия и семинарии. Как? Нам вся Одесса помогала! Этот монастырь построен буквально на копейки. Матушки ходили с ящичками для пожертвований на рынки, магазины, даже на седьмой километр. Не было каких-то больших спонсоров, просто появлялись люди, помогали кто чем может. Так и строили, и строим до сих пор.
В советские времена из монастыря исчез список Федоровской иконы Божией Матери XVII века. Как-то к нам пришел мужчина и сказал: "Возьмите икону в подарок". Рассказал, что пытался продать ее, но не смог. Мы раскрыли упаковку — и увидели утерянную Федоровскую икону в серебряной ризе! Мужчина рассказал, но во сне ему явилась Божья Матерь и попросила вернуть икону назад в наш монастырь. Мы отдали ее в реставрацию, и расчистили первичный слой XVII века. Теперь это украшение нашей обители, как и Гербовецкая икона Пресвятой Богородицы — подарок нашего владыки митрополита Агафангела. Чудеса мы не записываем, но точно знаем, что через эту икону Божья Матерь спасла множество жизней".
Во сне Богоматерь попросила атеиста не продавать Федоровскую икону, а вернуть её назад в монастырь.
НА ЭКЗАМЕН С ЖУКАМИ И МАШИНКАМИ. При монастыре действуют четыре женских отделения Одесской духовной семинарии: регентское, швейное, а также единственные в Украине — иконописное и золотошвейное. Воспитанницы встают в 7 утра, идут на правило, завтракают и до обеда занимаются. После обеда — практика и богослужения. Каждая из 100 семинаристок старается учиться максимально хорошо. И не ради "красного диплома", а из страха прогневить Бога. Каждая здесь знает: "Проклят всяк, творящий Божие дело с небрежением". Обучают их и даже сами пишут учебники матушки — профессиональные швеи, скульпторы и художники, закончившие московские и питерские университеты. "Вообще, для нас всех это — послушание, — с улыбкой говорит завуч, матушка Таисия. — Матушка Серафима как-то вызвала нас к себе и сказала: "Так, через столько-то дней открываем иконописное отделение Одесской духовной семинарии". Слово матушки для нас закон, это и есть послушание. Ведь многим дисциплинам, как иконопись и золотошвейное мастерство в Украине не учат. При монастырях есть мастерские, но чтобы учебное заведение с изучением древнейших методик — такого еще не было. Люди приходят к нам в основном с художественным образованием, даже после ВУЗов. Например, наша Танюша с последнего курса аграрного университета на вступительный экзамен в семинарию принесла тетрадь с рисунками насекомых. Она у нас — отличница!"
Класс по иконописи. Монахини вернули училищный тип своей обители.
Таню мы словили на переменке, в левкасной — кабинете, где учатся грунтовать "таблетки" — дощечки, на которых потом будут писать иконы. "Я еще в 14 лет стала ходить в храм, и поняла что монахи — самые классные люди! — весело сказала третьекурсница Татьяна. — Уже в 16 лет захотела уйти в монастырь, но решила прежде в угоду родителям закончить школу и вуз. Как получила диплом — в тот же год ушла в монастырь. Вообще, я из Херсонского монастыря, а сюда приехала по благословению настоятельницы. То есть иконопись не была моей мечтой или желанием. Помню, когда пришла сюда, все стояли с картинами, а я стою с тетрадкой по энтомологии и думаю: "Что я тут вообще делаю?" Матушки-преподаватели долго улыбались, разглядывая мои художества, но взяли. А перед началом занятий говорили: "Давайте попросим батюшку благословить Татьяну, она первый раз берет в руки кисточку!" Благословение оказалось настолько эффективным, что я теперь первой сдаю все работы. А в перерывах занимаюсь здешним садом, ведь не зря же закончила аграрный университет! Кстати, на следующий год пришел Миша, который в качестве рисунков для поступления принес листики с нарисованными машинками. Он тоже очень хорошо учится".
Татьяна. Была садоводом.
Из консерватории — в монашки. Послушание здесь — наивысшая добродетель. И если не отпираться, а исполнять с усердием — происходят настоящие чудеса. К примеру, однажды матушка вызвала к себе регента хора — монахиню Дарью, известную своей строгостью и профессионализмом, и сообщила, что теперь та будет трудиться еще и в золотошвейной мастерской. "Согласилась, а сама иду в келью и не могу вспомнить, когда последний раз брала в руки иголку, — рассказывает нам 34-летняя монахиня. — Но мне настолько понравилось! Вообще, я закончила киевскую консерваторию по специальности дирижер, а потом по благословению епископа Введенского монастыря приняла постриг и отреклась от мира. Для вышивки я выбрала близкий мне образ — икону Божией Матери "Призри на смирение". Работала над ней год. Матушки сказали, что прежде у нас никто не вышивал иконы такой высоты — почти полтора метра. За два года это уже вторая икона. Предыдущая уехала в Осетию, в качестве подарка, а эта уедет во Владикавказскую епархию. Самообразование делает тебя более организованной. Через труд больше познаешь Бога, молитвы и свое служение".
Самая большая икона. Вышита бисером за один год.
"Мы учим своих учеников не только техникам, а готовим к тому, что работа в мастерской требует особого терпения и усиленных молитв, — рассказывает преподаватель матушка Таисия. — У иконописцев и золотошвей особые искушения, и нужно быть к ним готовым. Нужно быть сильным духом, таким революционером веры, как наша самая пожилая матушка Кирилла".
САМАЯ ПОЖИЛАЯ МОНАХИНЯ. На дверях каждой кельи молитва: "Молитвами святых отец наш Господи Иисусе Христе Боже наш, помилуй нас!" — вместо звонка. Пока не прочтешь — входить нельзя. В келье 97-летней матушки Кириллы ничего лишнего — стол, стул, кровать, иконы и перечисление мытарств, которые душа будет проходить после смерти. Их матушка Кирилла знает наизусть, а еще вышивает на машинке и не пропускает ни одного богослужения. "Она у нас революционер веры православной, — говорит о ней местный священник, отец Андрей. — Она ни в чем не дает послабления ни себе, ни другим. Такая ревность, строгость и верность — особый дар". Матушка очень любит гостей, и если усесться поближе к ее правому уху — с удовольствием пообщается.
Старейшина. 97-летняя матушка Кирилла: "Грядет Третья мировая, деточка! Покайся!"
"Я в монастырь не собиралась, это меня моя внучка, инокиня Виринея затащила, сказала, что идет в монастырь и меня с собой забирает, — шутит революционерка. — В молодости я в Грузии жила. Мои родители были глубоко верующими. Отец каждое утро и вечер выстраивал нас на молитву. Родители учили нас, как себя нужно вести в храме, зачем туда ходить. Став взрослой, я работала в горсовете, но всегда принимала у себя православных странников, несмотря на советское время. А когда меня пугали, отвечала: "Странники — Божьи люди, их обязательно надо принимать без боязни. Бояться только Бога нужно, а не людей". Своих близнецов я не разрешила посвящать даже в октябрята, за что меня и моих детей называли в школе "николаевские" (те, кто при царе Николае II вырос). Только я не обижалась, отвечала: "И ты будь николаевская". Да, в то время без пионеров и комсомола мои дети не смогли достигнуть высоких должностей. Но мне и не нужно, я хотела, чтобы мои дети были просто… Людьми. Мои близнецы с самого детства помогали батюшкам в храмах, в школе трудно им было, "поповскими" их обзывали. Но ничего, это только веру укрепляет. Витю при советской власти убили, за то, что документы не подписал, какие они хотели. Я этих убийц сама видела, и в глаза им говорила: "Что вы Витеньку моего убили, так он прямиком в Царствие Небесное пойдет, а вы куда пойдете после этого? Я ни вас, ни смерти не боюсь, только Бога". Не боялась я их, может потому они меня и не тронули, от неожиданности. После Вити сыночек тогда остался два годика всего, так мы его вырастили, теперь он тоже священник. Богу видней, у каждого свой путь. Меня вот недавно батюшка наш спросил: "Сколько лет?" Я отвечаю: "Семнадцать! Я 1917 года рождения!" Он посмеялся и дал мне послушание — до 100 лет дожить! Вот и исполняю. И вам всем желаю того же".
Будни. Женский коллектив во всей красе.
"Бывает людей подбрасывают, как котят, под ворота"
Есть у Одесской обители еще одна особенность — уже 15 лет здесь открыт Дом милосердия, какой был еще до революции. Кстати, таковых в Украине — не больше пяти. Здание выстроили заново. На первых двух этажах размещаются 120 престарелых мужчин и женщин, а на верхнем этаже — храм Всех Святых Печерских.
"Вначале было трудно, стирали руками, потом нам подарили маленькую круглую машинку, — вспоминает администратор дома, матушка Хиония. — Готовили еду на двухкомфорочной электроплитке. Правда, и людей тогда было немного — 17. Теперь у нас промышленные машины большие стоят, сушилка, да и людей прибавилось!".
Дом милосердия. Два нижних этажа — для престарелых жильцов, наверху — храм Всех Святых Печерских.
Матушка Хиония руководит Домом милосердия с самого его основания и получила такую "должность" в качестве послушания. До того, как уйти в монастырь, она работала медсестрой. "Думаю, здесь пенсионерам лучше, чем в домах престарелых, — объясняет монахиня. — Место намоленное, монастырь особую силу и благодать имеет. Входишь в ворота — и ощущение защищенности и успокоения. Очень много подопечных без определенного места жительства. Для этого есть специальный бокс, мы их приводим в порядок, выводим паразитов. А бывает, нам подбрасывают людей, как котят, под ворота монастыря. Мы не отказываем. Наш Дом милосердия, как рукавичка, — вроде бы и мест нет, но если очень нужно — будут. Для Бога каждый человек важен. Тут наших подопечных исповедуют, причащают, соборуют".
НА ЧТО ЖИВУТ. В дверь постучали, сообщили, что кабель привезли. Монахиня просияла: "Вот, люди пожертвовали — купили 80 метров кабеля пятижильного трехфазного. В сушильной калорифер, к нему именно такой кабель нужен!" Увидев мое недоумение по поводу "трехфазного" и "пятижильного", монахиня улыбнулась: "Да, кроме канонов и правил, нам приходится разбираться в электрике, сортах плитки и даже видах цемента".
Если в дореволюционное время содержать богадельню было даже престижно, то теперь об этом виде соцпомощи практически забыли. "Это очень ответственно и хлопотно, — объясняют матушки. — Взяв человека, мы в полной ответственности за него перед Богом и людьми. Бывает такое, что бабушке становится хуже, нужно в больницу, звоним родственникам, а те говорят: "Извините, денег у нас нет, лечить не будем". А мы так не можем. Идем к матушке настоятельнице, везем больную старушку и лечим своими силами и пожертвованиями прихожан. Пять лет назад Бог нам послал уникальную семью, у них строительный бизнес. Так они за свои деньги и со своими рабочими сделали ремонты на всем нижнем этаже для лежачих и особо тяжелых больных. Окна поменяли, провели воду, сделали новые ванные комнаты, положили кафель, поклеили обои. Еще один раб Божий Александр купил генератор за 180 тысяч гривен. Такие люди сегодня — большая редкость". В целом, Дом милосердия живет на пожертвования прихожан.
Палата. Для тяжелобольных.
КАК ЖИВУТ. Работают здесь и монахини, и прихожане. Есть два врача — терапевт и психиатр, четыре медсестры дежурят сутки через трое, одна медсестра в комнатах лежачих тяжелобольных. Некоторые болеют склерозом и могут выйти, забыв дорогу назад. В коридоре — кинозал. Старички с удовольствием смотрят детектив. "Новости не показываем, и родственников предупреждаем, чтобы о ситуации в стране больным не говорили, — рассказали мне медсестры. — Они ведь у нас ранимые, как дети. Любят смотреть мультики по детскому каналу, смотрят и смеются так весело, как малыши. Например, Ларисочка может оступиться, упасть и расплакаться, бить ножками, как ребенок. Мы ее успокаиваем, как мамы успокаивают деток, — она перестает плакать и начинает улыбаться. Тасенька очень петь любит, а мы любим ее слушать. А баба Рая, та на поезд все время спешит или ждет, когда объявят остановку. Это не просто работа, это еще и служение. Мы для них — как семья, они наши дети".
Кинозал. Здесь любят детективы, любовные сериалы и мультфильмы.
Многие здесь приходят к вере, регулярно исповедуются у батюшки, поднимаются на верхний этаж в храм на богослужения. "Сколько раз было так, что после реанимации больным говорят: "Будет жить несколько недель", а они живут у нас и месяц, и год, — говорит медсестра Юлия. — Привезли нам мужчину и женщину из еврейской общины, не родственники, с письмом-ходатайством. Мы их здесь покрестили, повенчали и где-то через два месяца они один за другим ушли. Как у нас говорят — новокрещенными младенцами".
Новичок. Попросился "к дамам".
ИГУМЕНЬЯ СЕРАФИМА: "Пора прекратить конфронтации и больше говорить о том, что нас объединяет"
Несмотря на нынешнее военное время, в монастыре вовсю идут ремонты, реконструируется центральный храм. "Так мы хотим показать, что свое будущее нужно строить сейчас, несмотря ни на что, — уверена игуменья Серафима. — Через слезы и через горе мы избавимся от ненужного, оставим только самое главное. Мы строим храм-трапезную для сестер и студенток по образцу Трапезного храма Киево-Печерской лавры. Ведь армия — даже церковная — начинается с кухни. Главной иконой храма будет копия Иерусалимской иконы Пресвятой Богородицы. У нас много связей с Киевом. Мы очень благодарны Блаженнейшему Митрополиту Владимиру за то, что он передал нашей обители частички мощей всех Печерских угодников. Не удивительно, что храм, который мы построили, был назван в честь Всех угодников Печерских. Преподобных Григория и Алипия наши художники считают своими духовными покровителями. Даже в Киевской лавре подобный храм построили позже, чем мы. Мы почитаем Печерских угодников, и для нас очень важен их подвиг, борьба с собственными грехами. Мы считаем себя частичкой святой лавры. Владыка Павел тоже постоянно помогает нам и духовно, и материально, несмотря на трудное и тяжелое время. Мы ежедневно проводим крестный ход с молитвой об Украине, соблюдаем пост и сугубую молитву, как и во всех монастырях Одесской епархии, по благословению митрополита Агафангела. Для нас очень важно миротворческое служение, духовное и патриотическое. Но думаю, самое главное сейчас всем перестать даже думать о конфронтациях с какой-либо конфессией. Мы общаемся с людьми и помогаем им, независимо от национальной или конфессиональной принадлежности. Когда мы открываем выставки детских работ, собираем помощь для беженцев, участников АТО, нам помогают отовсюду. Сейчас вообще не время говорить о спорах. Нужно говорить о том, что нас объединяет".